Первый ночной бой японских эсминцев

Первый ночной бой японских эсминцев

Бой у Эндау 26-27 января 1942 года остался в тени последующих сражений на Тихом океане и сегодня известен мало. Вдобавок японские эсминцы стали в нём не атакующей, а обороняющейся стороной и показали себя далеко не лучшим образом, хотя в итоге всё равно победили британцев. Впрочем, уже в этом бою проявились все характерные особенности ночных торпедно-артиллерийских схваток, которые спустя всего полгода развернутся на Соломоновых островах.

Конвой в Эндау

К 40-м годам восточное побережье Малайи оставалось диким и малонаселённым. Здесь было мало дорог и портов, поэтому после захвата Кота-Бару весь декабрь 1941 года японское продвижение осуществлялось крайне медленно. Лишь 31 декабря отряд генерал-майора Такуми занял Куантан, крупнейший порт на восточном побережье Малайи. 3 января британцы эвакуировали расположенный неподалёку аэродром. Следующим пунктом был небольшой мелководный порт Эндау, лежащий в 120 км южнее Куантана. 21 января отряд Такуми захватил его, однако далее продвинуться не смог, встретив у Мерсинга сопротивление превосходящей его по численности 8-й австралийской дивизии.

Японское командование решило усилить отряд Такуми, а чтобы избежать долгого марша по суше — направить суда с подкреплениями сразу в Эндау. Для этого были выделены два транспорта из состава конвоя с частями 18-й пехотной дивизии, вышедшего с острова Хайнань в Сингору 20 января.

24 января конвой достиг Сингоры и Патани, часть транспортов осталась здесь для разгрузки, а другая часть пошла далее к Куантану, где разгрузилась 26 января. Транспорты «Кансай-мару» и «Канберра-мару» отправились в Эндау. В частности, на них находились подразделения 96-го аэродромного батальона, предназначенные для оборудования аэродромов в Каханге и Клуанге после их захвата. По некоторым данным, перед высадкой в Эндау рано утром 26 января транспорты выгрузили часть войск и оборудования на островах Анамбас для создания здесь гидроаэродрома. Первоначально предполагалась высадка десанта прямо в Мерсинге, но затем от этого рискованного замысла отказались.

Эндау находился в устье одноимённой реки в непосредственной близости к британским базам: от Сингапура до него было 150 км по прямой, а по морю — около 120 морских миль или 4 часа пути для эсминца полным ходом. Поэтому транспортам было придано сильное охранение: 3-я эскадра эсминцев контр-адмирала Хасимото Синтаро в составе лёгкого крейсера «Сендай» и шести однотипных эскадренных миноносцев («Фубуки», «Хацуюки», «Сираюки», «Асагири», «Амагири» и «Югири») из 11-го и 20-го дивизионов.

Японское командование было обеспокоено действиями в этом районе голландских подлодок, поэтому в состав конвоя включили несколько противолодочных судов: пять эскадренных тральщиков типа W-1 из 1-го дивизиона тральщиков, три охотника за подлодками типа Ch-4 (Ch-7, Ch-8 и Ch-9) из 11-го дивизиона охотников и четыре патрульных катера, имена которых неизвестны.

Безуспешные атаки с воздуха

Утром 26 января японское соединение было обнаружено двумя патрульными австралийскими «Гудзонами» в 20 милях севернее Эндау. Правда, пилоты не смогли доложить о противнике по радио, и информация поступила к Малайскому командованию с опозданием на полтора часа, когда самолёты вернулись в Сингапур. Торпедоносцы 36-й и 100-й эскадрилий Королевских ВВС получили приказ атаковать японские суда.

Из-за того, что пилоты отдыхали после ночного патрулирования, самолёты вылетели с запозданием и появились в районе Эндау лишь к 15 часам, когда транспорты уже завершили выгрузку войск и разгружали оборудование, стоя на якорях в 2-3 милях от берега. Зато для атаки удалось собрать достаточно мощную группировку: 12 торпедоносцев-бипланов «Уайлдбист» из 100-й эскадрильи, а также 9 «Гудзонов» из 1-й и 8-й австралийских эскадрилий с истребительным эскортом из 12 «Буффало» и 9 «Харрикейнов», только что начавших прибывать в Сингапур.

Разгрузку транспортов прикрывали 20 японских истребителей — 19 старых Ki-27 из 1-й и 11-й эскадрилий и один Ki-44. Несмотря на численное и качественное превосходство британских истребителей, японцам удалось сбить пять «Уайлдбистов», потеряв только один Ki-27; в числе прочих погиб командир 100-й эскадрильи торпедоносцев.

Вторая атака последовала в 17:30. Теперь в ней участвовали 9 «Уайлдбистов» и 3 более современных торпедоносца «Альбакор», в основном из 36-й эскадрильи. Увы, сопровождение из 7 «Харрикейнов» и 4 «Буффало» умудрилось потерять свои бомбардировщики, поэтому японцы устроили настоящую бойню: десять Ki-27 и два Ki-44 сбили пять «Уайлдбистов» и два «Альбакора», а также один подоспевший «Харрикейн». Тем не менее, до наступления темноты японские корабли возле Эндау были ещё раз атакованы шестью «Гудзонами» из 62-й эскадрильи Королевских ВВС из Палембанга. На этот раз бомбардировщики шли без сопровождения, два из них были сбиты японскими Ki-27. Наконец, поздно вечером для атаки Эндау из Палембанга поднялись пять «Бленхеймов» американской 27-й эскадрильи, но до цели они не дошли, вернувшись назад из-за наступления темноты.

В итоге за 26 января из 71 британского самолёта (39 бомбардировщиков и 32 истребителя), участвовавшего в атаках, было потеряно 15 машин — 12 торпедоносцев, 2 бомбардировщика и истребитель. По другой версии, потери составили 18 машин — 11 «Уайлдбистов», 2 «Альбакора», 2 «Гудзона», 2 «Харрикейна» и один «Буффало». Ещё какое-то количество самолётов было повреждено. В свою очередь, английские и австралийские пилоты доложили о 13 уверенно сбитых самолётах противника и ещё нескольких, уничтоженных предположительно. В действительности японцы потеряли только один самолёт. Всего погибло 35 британских лётчиков, и было ранено не менее 9, ещё четверо попали в плен (двоих из них японцы впоследствии казнили). Из 72 лётчиков 36-й и 100-й эскадрилий торпедоносцев, участвовавших в атаках, 27 погибли и 2 попали в плен. После этой бойни командование британской авиацией в Малайе решило отказаться от дневных воздушных атак.

Результат налётов оказался удручающе ничтожен: хотя пилоты доложили об 11 попаданиях в крейсер и транспорты, в действительности «Сендай» остался невредим, а на транспортах погибло 9, и было ранено 18 человек (в основном от пулемётного обстрела и осколков упавших в воду бомб). Несколько солдат было ранено на плавсредствах, с помощью которых производилась выгрузка.

Два эсминца

Британское командование решило использовать против японского конвоя не только авиацию. В тот же день 26 января, в 16:30 по приказу командующего британскими военно-морскими силами в Малайе контр-адмирала Эрнеста Спунера из Сингапура вышли два самых крупных из оставшихся здесь кораблей — старые эсминцы «Вампир» и «Тэнет» под общим руководством коммандера Уильяма Томаса Морана. 24 января корабли вернулись сюда после сопровождения конвоя MS.2A из залива Ратаи.

«Вампир», построенный в 1917 году, из двух штатных 533-мм торпедных аппаратов имел всего один (трёхтрубный). «Тэнет» вступил в строй на два года позже, но имел лишь два двухтрубных 533-мм аппарата. Табличная скорость кораблей составляла 34-36 узлов, однако по результатам испытаний конца 30-х годов «Вампир» мог развивать не более 28,7 узла.

Первоначально эскорт японского конвоя оценивался британцами в 12 эсминцев, однако около 23 часов Моран получил сообщение (основанное на неверной информации от пилотов), что высадку охраняют всего два эсминца. В свою очередь, японское командование считало, что в Сингапуре находятся два британских лёгких крейсера и опасалось их появления. Поэтому северо-восточнее Эндау были развёрнуты силы прикрытия контр-адмирала Куриты Такео, одновременно обеспечивавшие безопасность высадки на островах Анамбас: тяжёлые крейсера «Кумано» и «Судзуя», лёгкий крейсер «Юра», а также эсминцы «Аянами», «Исонами» и «Сикинами».

Британские эсминцы двигались со скоростью 12 узлов, чтобы прибыть к Эндау вскоре после захода луны. «Тэнет» шёл в 2 каб позади флагмана. Коммандер Моран провёл свои корабли вдоль берега, между мелководьем и британскими минными полями, оставив справа архипелаг Сери-Буат. Далее минные поля кончались — здесь Моран повернул мористее и начал поиск противника на подходах к Эндау.

Был второй час ночи, ярко светила луна. Не найдя никого в море, в 1:51 Моран увеличил ход до 15 узлов и развернулся на запад, к Эндау, стараясь держаться так, чтобы его корабли находились на фоне большого острова Пуло-Тиоман.

Поиски в темноте

В 2:37 с флагманского «Вампира» справа по курсу обнаружили вражеский эсминец (вероятно, это был «Амагири»). Моран решил не открывать огня и двинулся дальше, рассчитывая найти транспорты противника. Японцы его не заметили, однако в 2:40 «Вампир» в темноте едва не столкнулся с другим японским судном — это был тральщик W-4, внешне очень похожий на миноносец. Моран решил, что обнаружен, приказал увеличить ход до 25 узлов, развернулся влево и выпустил две торпеды с пистолетной дистанции в 3,5 каб. Увы, он умудрился промахнуться и позднее доложил, что одна торпеда прошла на расстоянии 15-20 ярдов перед носом вражеского корабля, а другая — под ним.

Для японского тральщика появление двух кораблей противника стало полной неожиданностью, и он дал сигнал о случившемся с некоторым запозданием. Тем временем Моран вернулся на прежний курс, снова снизил скорость до 15 узлов, пытаясь отыскать японские транспорты ближе к берегу. Никого не найдя, через полчаса он повернул на север, чтобы не попасть на мелководье. В 3:13 британские эсминцы снова увеличили ход до 25 узлов, а затем повернули обратно на юго-восток, взяв курс 110º.

Через пять минут с «Вампира» внезапно обнаружили слева по носу японский эсминец, а одновременно слева и сзади — ещё один. Это были «Сираюки» и «Югири», шедшие тем же курсом. Коммандер Моран фонарём приказал «Тэнету» атаковать, слегка довернул вправо и выпустил по врагу последнюю оставшуюся торпеду. Вслед за ним четыре торпеды выпустил «Тэнет». Несмотря на то, что до противника было всего 7,5 каб, все пять торпед прошли мимо: как раз в этот момент «Сираюки» отвернул влево.

Для «Сираюки» встреча стала неожиданностью. Японский эсминец световыми сигналами запросил «Вы кто?» Не получив ответа, он осветил британцев прожектором и лишь в 3:31 открыл огонь из 127-мм орудий. Поскольку японцы отвернули влево, а британцы вправо, к этому моменту расстояние между кораблями увеличилось до 20 каб. «Сираюки» успел сделать по «Вампиру» 18 выстрелов, после чего на нём выбило предохранители главного распределительного щита, и корабль на несколько минут остался без электричества.

В свою очередь, Моран приказал ставить дымовую завесу, открыть огонь и полным ходом в 28 узлов стал уходить на юго-восток. Когда «Сираюки» смог продолжить стрельбу, ближайшим к нему оказался концевой «Тэнет» — он сильно отстал от «Вампира» и отчаянно маневрировал, чтобы сбить врагу прицел. Всего «Сираюки» выпустил по британскому эсминцу 82 снаряда с дистанции около 15 каб. В 3:38 к нему с дистанции в 20 каб присоединился шедший следом «Югири». Японцы подсвечивали противника, в то время как британские эсминцы прожекторов не открывали и целились по прожекторам противника. Снаряды «Вампира» ложились с недолётом, а уйдя вперёд, он мог действовать только двумя концевыми орудиями.

Гибель «Тэнета»

По каким-то причинам «Тэнет» открыл огонь с запозданием и успел сделать всего три залпа из своих 102-мм орудий, прежде чем вражеский снаряд угодил в его машинное отделение с левого борта. Увы, эсминец не имел эшелонированной силовой установки, поэтому последствия всего одного 127-мм попадания оказались катастрофическими. Взрывом были повреждены как основной, так и вспомогательный паропроводы. На «Тэнете» вышел из строя генератор, погас свет, остановились вспомогательные механизмы. Эсминец накренился на правый борт, в 3:45 на японских кораблях отметили, что противник сбавил ход. Тем временем «Вампир» ушёл далеко вперёд, не попытавшись оказать какой-либо помощи своему напарнику — впрочем, вряд ли он мог что-то сделать. Моран в своём отчёте указывал, что его напарник накренился и окутался «огромным облаком чёрного дыма».

«Югири» связался по радио с флагманским крейсером «Сендай» и сообщил, что обнаружены два эсминца противника. Вскоре после этого к стрельбе присоединился «Сендай» с его 140-мм орудиями, а чуть позже — «Фубуки», «Асагири» и тральщик W-1. Не совсем ясно, по кому они стреляли: коммандер Моран докладывал, что по нему, а также друг в друга. Однако «Вампир» не получил ни одного попадания, хотя японцы выпустили в общей сложности 469 снарядов.

Несчастному «Тэнету» пришлось гораздо хуже — в 4:15 он затонул. «Сираюки» поднял из воды офицера и 30 матросов и утром доставил их в Эндау, где передал армейским службам. Дальнейшая судьба этих людей неизвестна до сих пор. Из плена вернулся только торпедист суб-лейтенант Ричард Генри Данжер — он был ранен и оставлен на «Сираюки». 11 человек погибло на корабле, 67 моряков во главе с командиром эсминца Уильямом Дэвисом смогли добраться до берега. Большинство из них (свыше 50 человек) несколькими группами смогло добраться до Сингапура.

Итоги боя

«Вампир» никто не преследовал, и 27 января в 10 утра он вернулся в Сингапур. Несмотря на неутешительный исход боя, коммандер Моран составил о нём воодушевляющий доклад. Он считал, что добился как минимум двух попаданий в противника 102-мм снарядами, а японцы беспорядочной стрельбой причинили себе ещё большие потери и вообще плохо действуют в ночных боях. В дальнейшем этот доклад послужил причиной недооценки противника британскими моряками.

28 января «Вампир» покинул Сингапур вместе с конвоем, уйдя в Батавию, а затем в Коломбо на острове Цейлон. Он был потоплен утром 9 апреля 1942 года японскими палубными пикировщиками в 80 милях от Тринкомали. Коммандер Моран погиб вместе со своим кораблём.

Интересен дальнейший боевой путь командира 3-й флотилии эсминцев Хасимото Синтаро. В дальнейшем его флотилия участвовала в операциях против Голландской Ост-Индии, в июне 1942 года входила в состав 1-го флота адмирала Ямамото в сражении при Мидуэе. С августа до конца ноября 1942 года Хасимото активно участвовал в рейсах «Токийского экспресса» на Гуадалканал, а в январе 1943 года его эсминцы эвакуировали с Гуадалканала остатки японских войск. Таким образом, опыт, полученный адмиралом в сражении у Эндау, не пропал даром. С марта по октябрь 1943 года Хасимото служил начальником торпедной школы, в ноябре 1943 года был назначен командиром 5-й дивизии крейсеров, а через год (15 октября 1944 года) — произведен в вице-адмиралы. Дивизия действовала у берегов Малайи, Хасимото держал флаг на тяжёлом крейсере «Хагуро» и вместе с ним погиб 16 мая 1945 года в Бенгальском заливе, пытаясь доставить снабжение японскому гарнизону Андаманских островов.

Бой у Эндау остался в тени последующих событий войны на Тихом океане. Между тем, он имел два важных последствия. Во-первых, успешная высадка подкреплений в Эндау обеспечила японцам быстрое продвижение вперёд: 30 и 31 января британские войска оставили Малайю и отошли на остров Сингапур. Во-вторых, тяжёлые потери самолётов в безуспешных попытках атаковать конвой у Эндау привели к решению британского командования прекратить воздушную войну за Малайю. 30 января, спустя четыре дня после высадки в Эндау, все самолёты из Сингапура (кроме 10 «Харрикейнов») были выведены на аэродромы Голландской Ост-Индии.

Японский эсминец-робот

С такой заметки следует начать обзор японских эсминцев «Мурасамэ» и их близких родственников — «Таканами».

Одно из самых многочисленных семейств ракетных эсминцев общим числом 14 единиц.

9 «дождей» и 5 «волн». Такая поэзия обыгрывается в их названиях.

Это не просто лирика. «Мурасамэ» — первый в мире корабль, оснащенный радаром с активной фазированной решеткой (АФАР).

Японцы крайне неохотно делятся информацией о своей боевой технике. Поэтому мы всегда так неожиданно узнаем о реальных достижениях и возможностях их ВМС.

В официальных пресс-релизах «Мурасамэ» скромно именуют эскортными эсминцами общего назначения. Указывая в новой строке, что благодаря весьма совершенному облику и универсальному оружию корабли данного типа играют важную роль при проведении морских операций.

Проект эсминца был утвержден в 1991 году. Головной «Мурасамэ» был заложен в 1993 г. и введен в боевой состав в 1996.

Параллельно в Японии велось строительство крупных (9500-тонных) эсминцев «Конго» с системой «Иджис». Меньший и слабее вооруженный «Мурасамэ» выглядел на их фоне очевидным шагом назад.

Но японцы видели ситуацию иначе.

Им предоставили первоочередной доступ к лучшим технологиям; они — единственный союзник, которого американцы воспринимали всерьез.

В результате японский эсминец с «Иджисом» оказался заложен раньше, чем первый «Арли Берк» успел вступить в строй.

Но японцы не оставляли намерений строить корабли по собственным проектам, конструкция которых содержала не только современные решения, но и учитывала все особенности и предпочтения японских ВМС.

Промышленность была не в состоянии создать собственный эсминец, превосходивший лицензионный проект в тех аспектах, где раскрывался потенциал «Иджиса». Да и задачи такой в то время не стояло. Все необходимое для постройки эсминцев ПРО уже имелось в наличии. С использованием полученных технологий на верфях Сасебо, Майдзуру и Йокосуки были оперативно заложены четыре 9500-тонных «Конго», получивших свое название отнюдь не в честь африканского государства.

Следующим потребовался универсальный боевой корабль для решения задач, для которых крупный эсминец с «Иджисом» был явно избыточен (пример — противолодочная оборона). «Национальный» эсминец, который мог стать испытательным стендом для отработки всех тенденций, концептов и решений, свойственных кораблестроению 1990-х гг.

Кинжал и длинное копье

Из связки флагманского «Конго» и «эскортного» эсминца «Мурасамэ» предполагалось сформировать боевые группы, в которых флагман, предназначенный для боя на дальних дистанциях (ПВО-ПРО), прикрывало соединение эсминцев, чья вооружение было «заточено» под ближний бой.

На самом деле концепция не нова. Японский морской пароль во все времена звучал одинаково: «восемь-восемь».

В начале 1920-х годов это означало намерение иметь флот из 8 линкоров и 8 линейных крейсеров. В итоге счет 8 : 8 в пользу японских ВМС. План осуществить не удалось.

В 1970-1980-е «восемь-восемь» стало означать восемь боевых групп, состоявших из восьми кораблей. Типовой состав: вертолетоносец ПЛО, пара эсминцев ПВО и 5 «обычных» эсминцев. На практике выглядело достаточно примитивно. Япония в то время не обладала морскими вооружениями требуемого уровня.

В 1990-е годы состав боевых групп сменился на «Иджис» в охранении меньших эсминцев, построенных по собственным японским проектам.

«Национальные» проекты по изощренности своей конструкций не уступали своим «импортным» собратьям.

Сэнсэй «Мурасамэ» выглядит современно даже сейчас, а 30 лет назад это был гламур высоких технологий.

Японские кораблестроители одними из первых реализовали компоновку с подпалубным размещением вооружения и использовали дизайн с наклонными поверхностями надстройки, для снижения радиолокационной заметности кораблей.

Родовой приметой эсминцев стала не самая обычная кормовая оконечность. Японцы не терпят прямых линий! Она называется Oranda-zaka, «дом на склоне». Цель — повысить безопасность взлетно-посадочных операций. Все, что расположено на корме и не является вертолетной площадкой, в том месте идет под откос. Во избежание касания лопастями винта швартовых устройств или ограждения верхней палубы.

Внешне эсминец производит хорошее впечатление. Каждый его элемент выполнен с особым вниманием. Но его настоящие воинские качества скрыты глубоко внутри.

В начале 90-х гг. на основе компонентов зарубежного производства японцам удалось создать собственную БИУС, связавшую воедино все боевые посты корабля. На Западе такие системы получили обозначение «C4I» (по первым буквам: «командование», «контроль», «коммуникации», «компьютеры» и «интеллект»). Если говорить в более широком смысле, эсминцы типа «Мурасамэ» были одними из первых во всем мире, кто получил боевую информационную систему такого уровня.

Что касается снижения заметности, то наклонные поверхности надстроек, несомненно, придают «Мурасамэ» современный вид. Что касается реальной пользы, то главным радиоконтрастным элементом японских эсминцев была и остается массивная фок-мачта, представляющая металлическую ферменную конструкцию, обвешанную антенными устройствами.

Массивность — дань японским представлениям, согласно которым конструкция должна выдерживать штормовые условия северных широт.

Что касается потребности в самой мачте, то во времена создания «Мурасамэ» японцы еще не имели собственного радара с неподвижными антеннами (ФАР), вмонтированными в стены надстройки. Подобная система FCS-3 будет представлена только в 2007 году.

FCS-3 — это европейское обозначение. Оригинальное японское название произнести невозможно. FCS-3 всего лишь значит «fire control system», третья по счету японская разработка в данной области, о которой что-либо известно.

Что касается «Мурасамэ», их система управления огнем известна как FCS-2.

Еще одна ремарка будет посвящена подпалубному размещению вооружения. Ракетный боезапас «Мурасамэ» действительно размещен в индивидуальных ячейках УВП, подразумевающих их нахождение под палубой. Но есть один нюанс. 16 УВП кормовой установки размещены НАД палубой. Как? Самым очевидным образом: поставлены в виде бокса. Но зачем? Очевидно, не хватило подпалубных объемов. Да, это выглядит очень странно (честно говоря, это выглядит крайне подозрительно). Единственный в мире современный проект с подобным размещением оружия. Помнятся истории из прошлого, когда наши восточные соседи неожиданно для всех меняли состав вооружения кораблей с «мирного варианта» на «военный», ошарашивая своей ловкостью противника. Что-то с «Мурасамэ» нечисто…

По технической части «Мурасамэ» является таким же «импортным», как и его собрат «Конго». Но если «Конго» — копия зарубежного проекта, то «Проливной дождь» содержит лишь отдельные узлы иностранного происхождения. Которые подобраны в соответствии с японскими представлениями о прекрасном.

Комбинированная силовая установка эсминца, имеющая схему COGAG, состоит из четырех газовых турбин: пары американских GE LM2500 и пары Rolls-Royce Spray — британское наследие.

Разумеется, из Англии привезли только техническую документацию. Промышленные корпорации «Исикавадзима» и «Кавасаки» еще в 1970-е гг. освоили лицензионное производство газотурбинных силовых установок, необходимых для военных кораблей.

Зато много чего привезли из США. Например, ракетное вооружение — вертикальные пусковые установки (4 модуля, 32 ячейки). И к ним в придачу — консоли управления оружием. Боевой информационный центр «Мурасамэ» был создан по образу и подобию БИЦ Иджис-эсминца. Были скопированы средства РЭБ (комплекс SLQ-32). Закуплены «Фаланксы» и торпеды.

Скопировать не удалось только корабельный радар с технологией АФАР ввиду отсутствия где-либо в мире подобных устройств в 1996 году.

Одной из ключевых особенностей эсминца стала его автоматизация.

Несмотря на наличие на борту «Мурасамэ» полного спектра вооружений и средств для противодействия надводным, подводным и воздушным угрозам, численность его экипажа, по открытым источникам, составляет всего 165 человек.

Если приведенные цифры — правда, то японский эсминец был абсолютным лидером по автоматизации среди кораблей своей эпохи. В 1990-е годы такую численность экипажа имели только самые примитивные фрегаты, вдвое уступавшие «Мурасамэ» по размерам и имевшие значительно более сжатый состав вооружения (пример: французский «Лафайет» — экипаж 160 чел.).

Раз уж зашла речь о размерах… По современным представлениям водоизмещение «Мурасамэ» находится где-то на верхней границе для класса «фрегат» и на нижней планке для класса «эсминец». 6200 тонн полного водоизмещения при длине корпуса 151 метр.

Типичные размеры для корабля океанской зоны. Будет не совсем корректно называть их скромными «рабочими лошадками» флота.

С учетом всех затраченных на них сил и высокого уровня технического исполнения на момент появления это были настоящие «скакуны».

Всего планировалось построить 14 подобных эсминцев, но построили только 9. Нет, остальные не были «сдвинуты вправо» и затем вычеркнуты из списков в пользу «оптимизации» бюджета.

Их достроили в 2000-2006 гг. по улучшенному проекту «Таканами».

«Высокая волна» является практически полными аналогом «Проливного дождя». Одни и те же размеры. Один и тот же силуэт — с плавно изогнутым полубаком и площадкой Oranda-zaka в кормовой части. Такой же формы надстройка и массивная мачта, в передней части которой установлен радар с АФАР. Идентичная силовая установка и практически неизменный состав вооружения.

Снаружи отличить «Мурасамэ» и «Таканами» под силу, наверное, только увлеченным моделистам.

Главным изменением стал отказ от размещения части УВП на палубе, в средней части корпуса. Все 32 ракетные шахты «Таканами» поместились в носовой части, перед надстройкой.

А что же осталось на месте «бокса»? Ничего. Пустая коробка. Здесь мы не станем делать далеко идущих выводов, но по всему «Таканами» (как и «Мурасамэ», у которого в носовой части всего 16 УВП) недогружены и имеют зарезервированные объемы для увеличения ракетного боекомплекта или установки боевых модулей.

Еще одно изменение — увеличение калибра универсальной артустановки с 76 до 127 мм. Впрочем, для современного корабля это имеет весьма немного значения.

Остальной состав вооружения прежний, соответствует «Мурасамэ».

Два основных поисковых радара, две РЛС управления зенитным огнем, подкильный гидролокатор и буксируемая низкочастотная антенна.

32 пусковые ячейки: источники называют 16 противолодочных ракет и 64 зенитные ракеты ESSM. От 4 до 8 противокорабельных ракет «Тип 90». Пара «Фаланксов». Малогабаритные торпеды. Вертолет.

Разумеется, когда перед нами серия из 14 кораблей, строившихся на протяжении 13 лет, то ни о какой полной унификации не может идти речи. Особенно это касается боевой информационной системы и средств управления огнем — самых сложных элементов корабля; произведенные в них изменения могут считаться чуть ли не созданием нового проекта.

Первые три и два последних «Таканами» имеют заметные различия по составу элементов БИУС. В этом смысле первые представители имеют больше сходства с «Мурасамэ». В свою очередь, два последних, «Зыбь» и «Прохладная волна», также различаются между собой.

2050 год уже ближе, чем 1990-й

«Мурасамэ»/«Таканами» для японцев — не прошлый, а позапрошлый век.

В 2010-х гг. наши восточные соседи «налепили» еще 6 весьма самобытных эсминцев нового поколения, которыми удивили всех. Чего стоит их радиолокационный комплекс, состоящий из восьми АФАР!

Шесть многоцелевых эсминцев, не считая «беркообразных» флагманов и эсминцев-вертолетоносцев.

Далее начинается такой расчет — в следующем году в состав ВМС самообороны Японии будет принят последний, восьмой эсминец-флагман — «Хагуро». И на этом 30-летнюю амбициозную программу «восемь-восемь» можно считать завершенной.

Будущее японского флота скрыто пеленой параноидальной секретности. Известно лишь, что в целом концепция боевых групп останется прежней. Но последующее поколение эсминцев получит совершенно другой облик и новую компоновку. Подробности? От японцев не дождетесь.

Впрочем, 2050 год уже ближе, чем 1990-й. Поэтому весьма скоро подробности станут известны. Когда случайно удастся заснять корпуса строящихся эсминцев в высокой степени готовности.

Что же касается последствий для России от этого безудержного японского милитаризма… Если когда-нибудь нашему ВМФ придется схлестнуться с этой армадой, не хотелось бы, чтобы вновь звучали слова командира ЭБР «Император Александр III»: «За одно я ручаюсь: мы умрем, но не сдадимся…» (эпизод на прощальном банкете из легендарной книги А. Новикова-Прибоя).

Японский эсминец-робот

С такой заметки следует начать обзор японских эсминцев «Мурасамэ» и их близких родственников — «Таканами».

Одно из самых многочисленных семейств ракетных эсминцев общим числом 14 единиц.

9 «дождей» и 5 «волн». Такая поэзия обыгрывается в их названиях.

Это не просто лирика. «Мурасамэ» — первый в мире корабль, оснащенный радаром с активной фазированной решеткой (АФАР).

Японцы крайне неохотно делятся информацией о своей боевой технике. Поэтому мы всегда так неожиданно узнаем о реальных достижениях и возможностях их ВМС.

В официальных пресс-релизах «Мурасамэ» скромно именуют эскортными эсминцами общего назначения. Указывая в новой строке, что благодаря весьма совершенному облику и универсальному оружию корабли данного типа играют важную роль при проведении морских операций.

Проект эсминца был утвержден в 1991 году. Головной «Мурасамэ» был заложен в 1993 г. и введен в боевой состав в 1996.

Параллельно в Японии велось строительство крупных (9500-тонных) эсминцев «Конго» с системой «Иджис». Меньший и слабее вооруженный «Мурасамэ» выглядел на их фоне очевидным шагом назад.

Но японцы видели ситуацию иначе.

Им предоставили первоочередной доступ к лучшим технологиям; они — единственный союзник, которого американцы воспринимали всерьез.

В результате японский эсминец с «Иджисом» оказался заложен раньше, чем первый «Арли Берк» успел вступить в строй.

Но японцы не оставляли намерений строить корабли по собственным проектам, конструкция которых содержала не только современные решения, но и учитывала все особенности и предпочтения японских ВМС.

Промышленность была не в состоянии создать собственный эсминец, превосходивший лицензионный проект в тех аспектах, где раскрывался потенциал «Иджиса». Да и задачи такой в то время не стояло. Все необходимое для постройки эсминцев ПРО уже имелось в наличии. С использованием полученных технологий на верфях Сасебо, Майдзуру и Йокосуки были оперативно заложены четыре 9500-тонных «Конго», получивших свое название отнюдь не в честь африканского государства.

Следующим потребовался универсальный боевой корабль для решения задач, для которых крупный эсминец с «Иджисом» был явно избыточен (пример — противолодочная оборона). «Национальный» эсминец, который мог стать испытательным стендом для отработки всех тенденций, концептов и решений, свойственных кораблестроению 1990-х гг.

Кинжал и длинное копье

Из связки флагманского «Конго» и «эскортного» эсминца «Мурасамэ» предполагалось сформировать боевые группы, в которых флагман, предназначенный для боя на дальних дистанциях (ПВО-ПРО), прикрывало соединение эсминцев, чья вооружение было «заточено» под ближний бой.

На самом деле концепция не нова. Японский морской пароль во все времена звучал одинаково: «восемь-восемь».

В начале 1920-х годов это означало намерение иметь флот из 8 линкоров и 8 линейных крейсеров. В итоге счет 8 : 8 в пользу японских ВМС. План осуществить не удалось.

В 1970-1980-е «восемь-восемь» стало означать восемь боевых групп, состоявших из восьми кораблей. Типовой состав: вертолетоносец ПЛО, пара эсминцев ПВО и 5 «обычных» эсминцев. На практике выглядело достаточно примитивно. Япония в то время не обладала морскими вооружениями требуемого уровня.

В 1990-е годы состав боевых групп сменился на «Иджис» в охранении меньших эсминцев, построенных по собственным японским проектам.

«Национальные» проекты по изощренности своей конструкций не уступали своим «импортным» собратьям.

Сэнсэй «Мурасамэ» выглядит современно даже сейчас, а 30 лет назад это был гламур высоких технологий.

Японские кораблестроители одними из первых реализовали компоновку с подпалубным размещением вооружения и использовали дизайн с наклонными поверхностями надстройки, для снижения радиолокационной заметности кораблей.

Родовой приметой эсминцев стала не самая обычная кормовая оконечность. Японцы не терпят прямых линий! Она называется Oranda-zaka, «дом на склоне». Цель — повысить безопасность взлетно-посадочных операций. Все, что расположено на корме и не является вертолетной площадкой, в том месте идет под откос. Во избежание касания лопастями винта швартовых устройств или ограждения верхней палубы.

Внешне эсминец производит хорошее впечатление. Каждый его элемент выполнен с особым вниманием. Но его настоящие воинские качества скрыты глубоко внутри.

В начале 90-х гг. на основе компонентов зарубежного производства японцам удалось создать собственную БИУС, связавшую воедино все боевые посты корабля. На Западе такие системы получили обозначение «C4I» (по первым буквам: «командование», «контроль», «коммуникации», «компьютеры» и «интеллект»). Если говорить в более широком смысле, эсминцы типа «Мурасамэ» были одними из первых во всем мире, кто получил боевую информационную систему такого уровня.

Что касается снижения заметности, то наклонные поверхности надстроек, несомненно, придают «Мурасамэ» современный вид. Что касается реальной пользы, то главным радиоконтрастным элементом японских эсминцев была и остается массивная фок-мачта, представляющая металлическую ферменную конструкцию, обвешанную антенными устройствами.

Массивность — дань японским представлениям, согласно которым конструкция должна выдерживать штормовые условия северных широт.

Что касается потребности в самой мачте, то во времена создания «Мурасамэ» японцы еще не имели собственного радара с неподвижными антеннами (ФАР), вмонтированными в стены надстройки. Подобная система FCS-3 будет представлена только в 2007 году.

FCS-3 — это европейское обозначение. Оригинальное японское название произнести невозможно. FCS-3 всего лишь значит «fire control system», третья по счету японская разработка в данной области, о которой что-либо известно.

Что касается «Мурасамэ», их система управления огнем известна как FCS-2.

Еще одна ремарка будет посвящена подпалубному размещению вооружения. Ракетный боезапас «Мурасамэ» действительно размещен в индивидуальных ячейках УВП, подразумевающих их нахождение под палубой. Но есть один нюанс. 16 УВП кормовой установки размещены НАД палубой. Как? Самым очевидным образом: поставлены в виде бокса. Но зачем? Очевидно, не хватило подпалубных объемов. Да, это выглядит очень странно (честно говоря, это выглядит крайне подозрительно). Единственный в мире современный проект с подобным размещением оружия. Помнятся истории из прошлого, когда наши восточные соседи неожиданно для всех меняли состав вооружения кораблей с «мирного варианта» на «военный», ошарашивая своей ловкостью противника. Что-то с «Мурасамэ» нечисто…

По технической части «Мурасамэ» является таким же «импортным», как и его собрат «Конго». Но если «Конго» — копия зарубежного проекта, то «Проливной дождь» содержит лишь отдельные узлы иностранного происхождения. Которые подобраны в соответствии с японскими представлениями о прекрасном.

Комбинированная силовая установка эсминца, имеющая схему COGAG, состоит из четырех газовых турбин: пары американских GE LM2500 и пары Rolls-Royce Spray — британское наследие.

Разумеется, из Англии привезли только техническую документацию. Промышленные корпорации «Исикавадзима» и «Кавасаки» еще в 1970-е гг. освоили лицензионное производство газотурбинных силовых установок, необходимых для военных кораблей.

Зато много чего привезли из США. Например, ракетное вооружение — вертикальные пусковые установки (4 модуля, 32 ячейки). И к ним в придачу — консоли управления оружием. Боевой информационный центр «Мурасамэ» был создан по образу и подобию БИЦ Иджис-эсминца. Были скопированы средства РЭБ (комплекс SLQ-32). Закуплены «Фаланксы» и торпеды.

Скопировать не удалось только корабельный радар с технологией АФАР ввиду отсутствия где-либо в мире подобных устройств в 1996 году.

Одной из ключевых особенностей эсминца стала его автоматизация.

Несмотря на наличие на борту «Мурасамэ» полного спектра вооружений и средств для противодействия надводным, подводным и воздушным угрозам, численность его экипажа, по открытым источникам, составляет всего 165 человек.

Если приведенные цифры — правда, то японский эсминец был абсолютным лидером по автоматизации среди кораблей своей эпохи. В 1990-е годы такую численность экипажа имели только самые примитивные фрегаты, вдвое уступавшие «Мурасамэ» по размерам и имевшие значительно более сжатый состав вооружения (пример: французский «Лафайет» — экипаж 160 чел.).

Раз уж зашла речь о размерах… По современным представлениям водоизмещение «Мурасамэ» находится где-то на верхней границе для класса «фрегат» и на нижней планке для класса «эсминец». 6200 тонн полного водоизмещения при длине корпуса 151 метр.

Типичные размеры для корабля океанской зоны. Будет не совсем корректно называть их скромными «рабочими лошадками» флота.

С учетом всех затраченных на них сил и высокого уровня технического исполнения на момент появления это были настоящие «скакуны».

Всего планировалось построить 14 подобных эсминцев, но построили только 9. Нет, остальные не были «сдвинуты вправо» и затем вычеркнуты из списков в пользу «оптимизации» бюджета.

Их достроили в 2000-2006 гг. по улучшенному проекту «Таканами».

«Высокая волна» является практически полными аналогом «Проливного дождя». Одни и те же размеры. Один и тот же силуэт — с плавно изогнутым полубаком и площадкой Oranda-zaka в кормовой части. Такой же формы надстройка и массивная мачта, в передней части которой установлен радар с АФАР. Идентичная силовая установка и практически неизменный состав вооружения.

Снаружи отличить «Мурасамэ» и «Таканами» под силу, наверное, только увлеченным моделистам.

Главным изменением стал отказ от размещения части УВП на палубе, в средней части корпуса. Все 32 ракетные шахты «Таканами» поместились в носовой части, перед надстройкой.

А что же осталось на месте «бокса»? Ничего. Пустая коробка. Здесь мы не станем делать далеко идущих выводов, но по всему «Таканами» (как и «Мурасамэ», у которого в носовой части всего 16 УВП) недогружены и имеют зарезервированные объемы для увеличения ракетного боекомплекта или установки боевых модулей.

Еще одно изменение — увеличение калибра универсальной артустановки с 76 до 127 мм. Впрочем, для современного корабля это имеет весьма немного значения.

Остальной состав вооружения прежний, соответствует «Мурасамэ».

Два основных поисковых радара, две РЛС управления зенитным огнем, подкильный гидролокатор и буксируемая низкочастотная антенна.

32 пусковые ячейки: источники называют 16 противолодочных ракет и 64 зенитные ракеты ESSM. От 4 до 8 противокорабельных ракет «Тип 90». Пара «Фаланксов». Малогабаритные торпеды. Вертолет.

Разумеется, когда перед нами серия из 14 кораблей, строившихся на протяжении 13 лет, то ни о какой полной унификации не может идти речи. Особенно это касается боевой информационной системы и средств управления огнем — самых сложных элементов корабля; произведенные в них изменения могут считаться чуть ли не созданием нового проекта.

Первые три и два последних «Таканами» имеют заметные различия по составу элементов БИУС. В этом смысле первые представители имеют больше сходства с «Мурасамэ». В свою очередь, два последних, «Зыбь» и «Прохладная волна», также различаются между собой.

2050 год уже ближе, чем 1990-й

«Мурасамэ»/«Таканами» для японцев — не прошлый, а позапрошлый век.

В 2010-х гг. наши восточные соседи «налепили» еще 6 весьма самобытных эсминцев нового поколения, которыми удивили всех. Чего стоит их радиолокационный комплекс, состоящий из восьми АФАР!

Шесть многоцелевых эсминцев, не считая «беркообразных» флагманов и эсминцев-вертолетоносцев.

Далее начинается такой расчет — в следующем году в состав ВМС самообороны Японии будет принят последний, восьмой эсминец-флагман — «Хагуро». И на этом 30-летнюю амбициозную программу «восемь-восемь» можно считать завершенной.

Будущее японского флота скрыто пеленой параноидальной секретности. Известно лишь, что в целом концепция боевых групп останется прежней. Но последующее поколение эсминцев получит совершенно другой облик и новую компоновку. Подробности? От японцев не дождетесь.

Впрочем, 2050 год уже ближе, чем 1990-й. Поэтому весьма скоро подробности станут известны. Когда случайно удастся заснять корпуса строящихся эсминцев в высокой степени готовности.

Что же касается последствий для России от этого безудержного японского милитаризма… Если когда-нибудь нашему ВМФ придется схлестнуться с этой армадой, не хотелось бы, чтобы вновь звучали слова командира ЭБР «Император Александр III»: «За одно я ручаюсь: мы умрем, но не сдадимся…» (эпизод на прощальном банкете из легендарной книги А. Новикова-Прибоя).

Первый ночной бой японских эсминцев

Бой у Эндау 26-27 января 1942 года остался в тени последующих сражений на Тихом океане и сегодня известен мало. Вдобавок японские эсминцы стали в нём не атакующей, а обороняющейся стороной и показали себя далеко не лучшим образом, хотя в итоге всё равно победили британцев. Впрочем, уже в этом бою проявились все характерные особенности ночных торпедно-артиллерийских схваток, которые спустя всего полгода развернутся на Соломоновых островах.

Конвой в Эндау

К 40-м годам восточное побережье Малайи оставалось диким и малонаселённым. Здесь было мало дорог и портов, поэтому после захвата Кота-Бару весь декабрь 1941 года японское продвижение осуществлялось крайне медленно. Лишь 31 декабря отряд генерал-майора Такуми занял Куантан, крупнейший порт на восточном побережье Малайи. 3 января британцы эвакуировали расположенный неподалёку аэродром. Следующим пунктом был небольшой мелководный порт Эндау, лежащий в 120 км южнее Куантана. 21 января отряд Такуми захватил его, однако далее продвинуться не смог, встретив у Мерсинга сопротивление превосходящей его по численности 8-й австралийской дивизии.

Японское командование решило усилить отряд Такуми, а чтобы избежать долгого марша по суше — направить суда с подкреплениями сразу в Эндау. Для этого были выделены два транспорта из состава конвоя с частями 18-й пехотной дивизии, вышедшего с острова Хайнань в Сингору 20 января.

24 января конвой достиг Сингоры и Патани, часть транспортов осталась здесь для разгрузки, а другая часть пошла далее к Куантану, где разгрузилась 26 января. Транспорты «Кансай-мару» и «Канберра-мару» отправились в Эндау. В частности, на них находились подразделения 96-го аэродромного батальона, предназначенные для оборудования аэродромов в Каханге и Клуанге после их захвата. По некоторым данным, перед высадкой в Эндау рано утром 26 января транспорты выгрузили часть войск и оборудования на островах Анамбас для создания здесь гидроаэродрома. Первоначально предполагалась высадка десанта прямо в Мерсинге, но затем от этого рискованного замысла отказались.

Эндау находился в устье одноимённой реки в непосредственной близости к британским базам: от Сингапура до него было 150 км по прямой, а по морю — около 120 морских миль или 4 часа пути для эсминца полным ходом. Поэтому транспортам было придано сильное охранение: 3-я эскадра эсминцев контр-адмирала Хасимото Синтаро в составе лёгкого крейсера «Сендай» и шести однотипных эскадренных миноносцев («Фубуки», «Хацуюки», «Сираюки», «Асагири», «Амагири» и «Югири») из 11-го и 20-го дивизионов.

Японское командование было обеспокоено действиями в этом районе голландских подлодок, поэтому в состав конвоя включили несколько противолодочных судов: пять эскадренных тральщиков типа W-1 из 1-го дивизиона тральщиков, три охотника за подлодками типа Ch-4 (Ch-7, Ch-8 и Ch-9) из 11-го дивизиона охотников и четыре патрульных катера, имена которых неизвестны.

Безуспешные атаки с воздуха

Утром 26 января японское соединение было обнаружено двумя патрульными австралийскими «Гудзонами» в 20 милях севернее Эндау. Правда, пилоты не смогли доложить о противнике по радио, и информация поступила к Малайскому командованию с опозданием на полтора часа, когда самолёты вернулись в Сингапур. Торпедоносцы 36-й и 100-й эскадрилий Королевских ВВС получили приказ атаковать японские суда.

Из-за того, что пилоты отдыхали после ночного патрулирования, самолёты вылетели с запозданием и появились в районе Эндау лишь к 15 часам, когда транспорты уже завершили выгрузку войск и разгружали оборудование, стоя на якорях в 2-3 милях от берега. Зато для атаки удалось собрать достаточно мощную группировку: 12 торпедоносцев-бипланов «Уайлдбист» из 100-й эскадрильи, а также 9 «Гудзонов» из 1-й и 8-й австралийских эскадрилий с истребительным эскортом из 12 «Буффало» и 9 «Харрикейнов», только что начавших прибывать в Сингапур.

Разгрузку транспортов прикрывали 20 японских истребителей — 19 старых Ki-27 из 1-й и 11-й эскадрилий и один Ki-44. Несмотря на численное и качественное превосходство британских истребителей, японцам удалось сбить пять «Уайлдбистов», потеряв только один Ki-27; в числе прочих погиб командир 100-й эскадрильи торпедоносцев.

Вторая атака последовала в 17:30. Теперь в ней участвовали 9 «Уайлдбистов» и 3 более современных торпедоносца «Альбакор», в основном из 36-й эскадрильи. Увы, сопровождение из 7 «Харрикейнов» и 4 «Буффало» умудрилось потерять свои бомбардировщики, поэтому японцы устроили настоящую бойню: десять Ki-27 и два Ki-44 сбили пять «Уайлдбистов» и два «Альбакора», а также один подоспевший «Харрикейн». Тем не менее, до наступления темноты японские корабли возле Эндау были ещё раз атакованы шестью «Гудзонами» из 62-й эскадрильи Королевских ВВС из Палембанга. На этот раз бомбардировщики шли без сопровождения, два из них были сбиты японскими Ki-27. Наконец, поздно вечером для атаки Эндау из Палембанга поднялись пять «Бленхеймов» американской 27-й эскадрильи, но до цели они не дошли, вернувшись назад из-за наступления темноты.

В итоге за 26 января из 71 британского самолёта (39 бомбардировщиков и 32 истребителя), участвовавшего в атаках, было потеряно 15 машин — 12 торпедоносцев, 2 бомбардировщика и истребитель. По другой версии, потери составили 18 машин — 11 «Уайлдбистов», 2 «Альбакора», 2 «Гудзона», 2 «Харрикейна» и один «Буффало». Ещё какое-то количество самолётов было повреждено. В свою очередь, английские и австралийские пилоты доложили о 13 уверенно сбитых самолётах противника и ещё нескольких, уничтоженных предположительно. В действительности японцы потеряли только один самолёт. Всего погибло 35 британских лётчиков, и было ранено не менее 9, ещё четверо попали в плен (двоих из них японцы впоследствии казнили). Из 72 лётчиков 36-й и 100-й эскадрилий торпедоносцев, участвовавших в атаках, 27 погибли и 2 попали в плен. После этой бойни командование британской авиацией в Малайе решило отказаться от дневных воздушных атак.

Результат налётов оказался удручающе ничтожен: хотя пилоты доложили об 11 попаданиях в крейсер и транспорты, в действительности «Сендай» остался невредим, а на транспортах погибло 9, и было ранено 18 человек (в основном от пулемётного обстрела и осколков упавших в воду бомб). Несколько солдат было ранено на плавсредствах, с помощью которых производилась выгрузка.

Два эсминца

Британское командование решило использовать против японского конвоя не только авиацию. В тот же день 26 января, в 16:30 по приказу командующего британскими военно-морскими силами в Малайе контр-адмирала Эрнеста Спунера из Сингапура вышли два самых крупных из оставшихся здесь кораблей — старые эсминцы «Вампир» и «Тэнет» под общим руководством коммандера Уильяма Томаса Морана. 24 января корабли вернулись сюда после сопровождения конвоя MS.2A из залива Ратаи.

«Вампир», построенный в 1917 году, из двух штатных 533-мм торпедных аппаратов имел всего один (трёхтрубный). «Тэнет» вступил в строй на два года позже, но имел лишь два двухтрубных 533-мм аппарата. Табличная скорость кораблей составляла 34-36 узлов, однако по результатам испытаний конца 30-х годов «Вампир» мог развивать не более 28,7 узла.

Первоначально эскорт японского конвоя оценивался британцами в 12 эсминцев, однако около 23 часов Моран получил сообщение (основанное на неверной информации от пилотов), что высадку охраняют всего два эсминца. В свою очередь, японское командование считало, что в Сингапуре находятся два британских лёгких крейсера и опасалось их появления. Поэтому северо-восточнее Эндау были развёрнуты силы прикрытия контр-адмирала Куриты Такео, одновременно обеспечивавшие безопасность высадки на островах Анамбас: тяжёлые крейсера «Кумано» и «Судзуя», лёгкий крейсер «Юра», а также эсминцы «Аянами», «Исонами» и «Сикинами».

Британские эсминцы двигались со скоростью 12 узлов, чтобы прибыть к Эндау вскоре после захода луны. «Тэнет» шёл в 2 каб позади флагмана. Коммандер Моран провёл свои корабли вдоль берега, между мелководьем и британскими минными полями, оставив справа архипелаг Сери-Буат. Далее минные поля кончались — здесь Моран повернул мористее и начал поиск противника на подходах к Эндау.

Был второй час ночи, ярко светила луна. Не найдя никого в море, в 1:51 Моран увеличил ход до 15 узлов и развернулся на запад, к Эндау, стараясь держаться так, чтобы его корабли находились на фоне большого острова Пуло-Тиоман.

Поиски в темноте

В 2:37 с флагманского «Вампира» справа по курсу обнаружили вражеский эсминец (вероятно, это был «Амагири»). Моран решил не открывать огня и двинулся дальше, рассчитывая найти транспорты противника. Японцы его не заметили, однако в 2:40 «Вампир» в темноте едва не столкнулся с другим японским судном — это был тральщик W-4, внешне очень похожий на миноносец. Моран решил, что обнаружен, приказал увеличить ход до 25 узлов, развернулся влево и выпустил две торпеды с пистолетной дистанции в 3,5 каб. Увы, он умудрился промахнуться и позднее доложил, что одна торпеда прошла на расстоянии 15-20 ярдов перед носом вражеского корабля, а другая — под ним.

Для японского тральщика появление двух кораблей противника стало полной неожиданностью, и он дал сигнал о случившемся с некоторым запозданием. Тем временем Моран вернулся на прежний курс, снова снизил скорость до 15 узлов, пытаясь отыскать японские транспорты ближе к берегу. Никого не найдя, через полчаса он повернул на север, чтобы не попасть на мелководье. В 3:13 британские эсминцы снова увеличили ход до 25 узлов, а затем повернули обратно на юго-восток, взяв курс 110º.

Через пять минут с «Вампира» внезапно обнаружили слева по носу японский эсминец, а одновременно слева и сзади — ещё один. Это были «Сираюки» и «Югири», шедшие тем же курсом. Коммандер Моран фонарём приказал «Тэнету» атаковать, слегка довернул вправо и выпустил по врагу последнюю оставшуюся торпеду. Вслед за ним четыре торпеды выпустил «Тэнет». Несмотря на то, что до противника было всего 7,5 каб, все пять торпед прошли мимо: как раз в этот момент «Сираюки» отвернул влево.

Для «Сираюки» встреча стала неожиданностью. Японский эсминец световыми сигналами запросил «Вы кто?» Не получив ответа, он осветил британцев прожектором и лишь в 3:31 открыл огонь из 127-мм орудий. Поскольку японцы отвернули влево, а британцы вправо, к этому моменту расстояние между кораблями увеличилось до 20 каб. «Сираюки» успел сделать по «Вампиру» 18 выстрелов, после чего на нём выбило предохранители главного распределительного щита, и корабль на несколько минут остался без электричества.

В свою очередь, Моран приказал ставить дымовую завесу, открыть огонь и полным ходом в 28 узлов стал уходить на юго-восток. Когда «Сираюки» смог продолжить стрельбу, ближайшим к нему оказался концевой «Тэнет» — он сильно отстал от «Вампира» и отчаянно маневрировал, чтобы сбить врагу прицел. Всего «Сираюки» выпустил по британскому эсминцу 82 снаряда с дистанции около 15 каб. В 3:38 к нему с дистанции в 20 каб присоединился шедший следом «Югири». Японцы подсвечивали противника, в то время как британские эсминцы прожекторов не открывали и целились по прожекторам противника. Снаряды «Вампира» ложились с недолётом, а уйдя вперёд, он мог действовать только двумя концевыми орудиями.

Гибель «Тэнета»

По каким-то причинам «Тэнет» открыл огонь с запозданием и успел сделать всего три залпа из своих 102-мм орудий, прежде чем вражеский снаряд угодил в его машинное отделение с левого борта. Увы, эсминец не имел эшелонированной силовой установки, поэтому последствия всего одного 127-мм попадания оказались катастрофическими. Взрывом были повреждены как основной, так и вспомогательный паропроводы. На «Тэнете» вышел из строя генератор, погас свет, остановились вспомогательные механизмы. Эсминец накренился на правый борт, в 3:45 на японских кораблях отметили, что противник сбавил ход. Тем временем «Вампир» ушёл далеко вперёд, не попытавшись оказать какой-либо помощи своему напарнику — впрочем, вряд ли он мог что-то сделать. Моран в своём отчёте указывал, что его напарник накренился и окутался «огромным облаком чёрного дыма».

«Югири» связался по радио с флагманским крейсером «Сендай» и сообщил, что обнаружены два эсминца противника. Вскоре после этого к стрельбе присоединился «Сендай» с его 140-мм орудиями, а чуть позже — «Фубуки», «Асагири» и тральщик W-1. Не совсем ясно, по кому они стреляли: коммандер Моран докладывал, что по нему, а также друг в друга. Однако «Вампир» не получил ни одного попадания, хотя японцы выпустили в общей сложности 469 снарядов.

Несчастному «Тэнету» пришлось гораздо хуже — в 4:15 он затонул. «Сираюки» поднял из воды офицера и 30 матросов и утром доставил их в Эндау, где передал армейским службам. Дальнейшая судьба этих людей неизвестна до сих пор. Из плена вернулся только торпедист суб-лейтенант Ричард Генри Данжер — он был ранен и оставлен на «Сираюки». 11 человек погибло на корабле, 67 моряков во главе с командиром эсминца Уильямом Дэвисом смогли добраться до берега. Большинство из них (свыше 50 человек) несколькими группами смогло добраться до Сингапура.

Итоги боя

«Вампир» никто не преследовал, и 27 января в 10 утра он вернулся в Сингапур. Несмотря на неутешительный исход боя, коммандер Моран составил о нём воодушевляющий доклад. Он считал, что добился как минимум двух попаданий в противника 102-мм снарядами, а японцы беспорядочной стрельбой причинили себе ещё большие потери и вообще плохо действуют в ночных боях. В дальнейшем этот доклад послужил причиной недооценки противника британскими моряками.

28 января «Вампир» покинул Сингапур вместе с конвоем, уйдя в Батавию, а затем в Коломбо на острове Цейлон. Он был потоплен утром 9 апреля 1942 года японскими палубными пикировщиками в 80 милях от Тринкомали. Коммандер Моран погиб вместе со своим кораблём.

Интересен дальнейший боевой путь командира 3-й флотилии эсминцев Хасимото Синтаро. В дальнейшем его флотилия участвовала в операциях против Голландской Ост-Индии, в июне 1942 года входила в состав 1-го флота адмирала Ямамото в сражении при Мидуэе. С августа до конца ноября 1942 года Хасимото активно участвовал в рейсах «Токийского экспресса» на Гуадалканал, а в январе 1943 года его эсминцы эвакуировали с Гуадалканала остатки японских войск. Таким образом, опыт, полученный адмиралом в сражении у Эндау, не пропал даром. С марта по октябрь 1943 года Хасимото служил начальником торпедной школы, в ноябре 1943 года был назначен командиром 5-й дивизии крейсеров, а через год (15 октября 1944 года) — произведен в вице-адмиралы. Дивизия действовала у берегов Малайи, Хасимото держал флаг на тяжёлом крейсере «Хагуро» и вместе с ним погиб 16 мая 1945 года в Бенгальском заливе, пытаясь доставить снабжение японскому гарнизону Андаманских островов.

Бой у Эндау остался в тени последующих событий войны на Тихом океане. Между тем, он имел два важных последствия. Во-первых, успешная высадка подкреплений в Эндау обеспечила японцам быстрое продвижение вперёд: 30 и 31 января британские войска оставили Малайю и отошли на остров Сингапур. Во-вторых, тяжёлые потери самолётов в безуспешных попытках атаковать конвой у Эндау привели к решению британского командования прекратить воздушную войну за Малайю. 30 января, спустя четыре дня после высадки в Эндау, все самолёты из Сингапура (кроме 10 «Харрикейнов») были выведены на аэродромы Голландской Ост-Индии.

Первый ночной бой японских эсминцев

Бой у Эндау 26-27 января 1942 года остался в тени последующих сражений на Тихом океане и сегодня известен мало. Вдобавок японские эсминцы стали в нём не атакующей, а обороняющейся стороной и показали себя далеко не лучшим образом, хотя в итоге всё равно победили британцев. Впрочем, уже в этом бою проявились все характерные особенности ночных торпедно-артиллерийских схваток, которые спустя всего полгода развернутся на Соломоновых островах.

Конвой в Эндау

К 40-м годам восточное побережье Малайи оставалось диким и малонаселённым. Здесь было мало дорог и портов, поэтому после захвата Кота-Бару весь декабрь 1941 года японское продвижение осуществлялось крайне медленно. Лишь 31 декабря отряд генерал-майора Такуми занял Куантан, крупнейший порт на восточном побережье Малайи. 3 января британцы эвакуировали расположенный неподалёку аэродром. Следующим пунктом был небольшой мелководный порт Эндау, лежащий в 120 км южнее Куантана. 21 января отряд Такуми захватил его, однако далее продвинуться не смог, встретив у Мерсинга сопротивление превосходящей его по численности 8-й австралийской дивизии.

Японское командование решило усилить отряд Такуми, а чтобы избежать долгого марша по суше — направить суда с подкреплениями сразу в Эндау. Для этого были выделены два транспорта из состава конвоя с частями 18-й пехотной дивизии, вышедшего с острова Хайнань в Сингору 20 января.

24 января конвой достиг Сингоры и Патани, часть транспортов осталась здесь для разгрузки, а другая часть пошла далее к Куантану, где разгрузилась 26 января. Транспорты «Кансай-мару» и «Канберра-мару» отправились в Эндау. В частности, на них находились подразделения 96-го аэродромного батальона, предназначенные для оборудования аэродромов в Каханге и Клуанге после их захвата. По некоторым данным, перед высадкой в Эндау рано утром 26 января транспорты выгрузили часть войск и оборудования на островах Анамбас для создания здесь гидроаэродрома. Первоначально предполагалась высадка десанта прямо в Мерсинге, но затем от этого рискованного замысла отказались.

Эндау находился в устье одноимённой реки в непосредственной близости к британским базам: от Сингапура до него было 150 км по прямой, а по морю — около 120 морских миль или 4 часа пути для эсминца полным ходом. Поэтому транспортам было придано сильное охранение: 3-я эскадра эсминцев контр-адмирала Хасимото Синтаро в составе лёгкого крейсера «Сендай» и шести однотипных эскадренных миноносцев («Фубуки», «Хацуюки», «Сираюки», «Асагири», «Амагири» и «Югири») из 11-го и 20-го дивизионов.

Японское командование было обеспокоено действиями в этом районе голландских подлодок, поэтому в состав конвоя включили несколько противолодочных судов: пять эскадренных тральщиков типа W-1 из 1-го дивизиона тральщиков, три охотника за подлодками типа Ch-4 (Ch-7, Ch-8 и Ch-9) из 11-го дивизиона охотников и четыре патрульных катера, имена которых неизвестны.

Безуспешные атаки с воздуха

Утром 26 января японское соединение было обнаружено двумя патрульными австралийскими «Гудзонами» в 20 милях севернее Эндау. Правда, пилоты не смогли доложить о противнике по радио, и информация поступила к Малайскому командованию с опозданием на полтора часа, когда самолёты вернулись в Сингапур. Торпедоносцы 36-й и 100-й эскадрилий Королевских ВВС получили приказ атаковать японские суда.

Из-за того, что пилоты отдыхали после ночного патрулирования, самолёты вылетели с запозданием и появились в районе Эндау лишь к 15 часам, когда транспорты уже завершили выгрузку войск и разгружали оборудование, стоя на якорях в 2-3 милях от берега. Зато для атаки удалось собрать достаточно мощную группировку: 12 торпедоносцев-бипланов «Уайлдбист» из 100-й эскадрильи, а также 9 «Гудзонов» из 1-й и 8-й австралийских эскадрилий с истребительным эскортом из 12 «Буффало» и 9 «Харрикейнов», только что начавших прибывать в Сингапур.

Разгрузку транспортов прикрывали 20 японских истребителей — 19 старых Ki-27 из 1-й и 11-й эскадрилий и один Ki-44. Несмотря на численное и качественное превосходство британских истребителей, японцам удалось сбить пять «Уайлдбистов», потеряв только один Ki-27; в числе прочих погиб командир 100-й эскадрильи торпедоносцев.

Вторая атака последовала в 17:30. Теперь в ней участвовали 9 «Уайлдбистов» и 3 более современных торпедоносца «Альбакор», в основном из 36-й эскадрильи. Увы, сопровождение из 7 «Харрикейнов» и 4 «Буффало» умудрилось потерять свои бомбардировщики, поэтому японцы устроили настоящую бойню: десять Ki-27 и два Ki-44 сбили пять «Уайлдбистов» и два «Альбакора», а также один подоспевший «Харрикейн». Тем не менее, до наступления темноты японские корабли возле Эндау были ещё раз атакованы шестью «Гудзонами» из 62-й эскадрильи Королевских ВВС из Палембанга. На этот раз бомбардировщики шли без сопровождения, два из них были сбиты японскими Ki-27. Наконец, поздно вечером для атаки Эндау из Палембанга поднялись пять «Бленхеймов» американской 27-й эскадрильи, но до цели они не дошли, вернувшись назад из-за наступления темноты.

В итоге за 26 января из 71 британского самолёта (39 бомбардировщиков и 32 истребителя), участвовавшего в атаках, было потеряно 15 машин — 12 торпедоносцев, 2 бомбардировщика и истребитель. По другой версии, потери составили 18 машин — 11 «Уайлдбистов», 2 «Альбакора», 2 «Гудзона», 2 «Харрикейна» и один «Буффало». Ещё какое-то количество самолётов было повреждено. В свою очередь, английские и австралийские пилоты доложили о 13 уверенно сбитых самолётах противника и ещё нескольких, уничтоженных предположительно. В действительности японцы потеряли только один самолёт. Всего погибло 35 британских лётчиков, и было ранено не менее 9, ещё четверо попали в плен (двоих из них японцы впоследствии казнили). Из 72 лётчиков 36-й и 100-й эскадрилий торпедоносцев, участвовавших в атаках, 27 погибли и 2 попали в плен. После этой бойни командование британской авиацией в Малайе решило отказаться от дневных воздушных атак.

Результат налётов оказался удручающе ничтожен: хотя пилоты доложили об 11 попаданиях в крейсер и транспорты, в действительности «Сендай» остался невредим, а на транспортах погибло 9, и было ранено 18 человек (в основном от пулемётного обстрела и осколков упавших в воду бомб). Несколько солдат было ранено на плавсредствах, с помощью которых производилась выгрузка.

Два эсминца

Британское командование решило использовать против японского конвоя не только авиацию. В тот же день 26 января, в 16:30 по приказу командующего британскими военно-морскими силами в Малайе контр-адмирала Эрнеста Спунера из Сингапура вышли два самых крупных из оставшихся здесь кораблей — старые эсминцы «Вампир» и «Тэнет» под общим руководством коммандера Уильяма Томаса Морана. 24 января корабли вернулись сюда после сопровождения конвоя MS.2A из залива Ратаи.

«Вампир», построенный в 1917 году, из двух штатных 533-мм торпедных аппаратов имел всего один (трёхтрубный). «Тэнет» вступил в строй на два года позже, но имел лишь два двухтрубных 533-мм аппарата. Табличная скорость кораблей составляла 34-36 узлов, однако по результатам испытаний конца 30-х годов «Вампир» мог развивать не более 28,7 узла.

Первоначально эскорт японского конвоя оценивался британцами в 12 эсминцев, однако около 23 часов Моран получил сообщение (основанное на неверной информации от пилотов), что высадку охраняют всего два эсминца. В свою очередь, японское командование считало, что в Сингапуре находятся два британских лёгких крейсера и опасалось их появления. Поэтому северо-восточнее Эндау были развёрнуты силы прикрытия контр-адмирала Куриты Такео, одновременно обеспечивавшие безопасность высадки на островах Анамбас: тяжёлые крейсера «Кумано» и «Судзуя», лёгкий крейсер «Юра», а также эсминцы «Аянами», «Исонами» и «Сикинами».

Британские эсминцы двигались со скоростью 12 узлов, чтобы прибыть к Эндау вскоре после захода луны. «Тэнет» шёл в 2 каб позади флагмана. Коммандер Моран провёл свои корабли вдоль берега, между мелководьем и британскими минными полями, оставив справа архипелаг Сери-Буат. Далее минные поля кончались — здесь Моран повернул мористее и начал поиск противника на подходах к Эндау.

Был второй час ночи, ярко светила луна. Не найдя никого в море, в 1:51 Моран увеличил ход до 15 узлов и развернулся на запад, к Эндау, стараясь держаться так, чтобы его корабли находились на фоне большого острова Пуло-Тиоман.

Поиски в темноте

В 2:37 с флагманского «Вампира» справа по курсу обнаружили вражеский эсминец (вероятно, это был «Амагири»). Моран решил не открывать огня и двинулся дальше, рассчитывая найти транспорты противника. Японцы его не заметили, однако в 2:40 «Вампир» в темноте едва не столкнулся с другим японским судном — это был тральщик W-4, внешне очень похожий на миноносец. Моран решил, что обнаружен, приказал увеличить ход до 25 узлов, развернулся влево и выпустил две торпеды с пистолетной дистанции в 3,5 каб. Увы, он умудрился промахнуться и позднее доложил, что одна торпеда прошла на расстоянии 15-20 ярдов перед носом вражеского корабля, а другая — под ним.

Для японского тральщика появление двух кораблей противника стало полной неожиданностью, и он дал сигнал о случившемся с некоторым запозданием. Тем временем Моран вернулся на прежний курс, снова снизил скорость до 15 узлов, пытаясь отыскать японские транспорты ближе к берегу. Никого не найдя, через полчаса он повернул на север, чтобы не попасть на мелководье. В 3:13 британские эсминцы снова увеличили ход до 25 узлов, а затем повернули обратно на юго-восток, взяв курс 110º.

Через пять минут с «Вампира» внезапно обнаружили слева по носу японский эсминец, а одновременно слева и сзади — ещё один. Это были «Сираюки» и «Югири», шедшие тем же курсом. Коммандер Моран фонарём приказал «Тэнету» атаковать, слегка довернул вправо и выпустил по врагу последнюю оставшуюся торпеду. Вслед за ним четыре торпеды выпустил «Тэнет». Несмотря на то, что до противника было всего 7,5 каб, все пять торпед прошли мимо: как раз в этот момент «Сираюки» отвернул влево.

Для «Сираюки» встреча стала неожиданностью. Японский эсминец световыми сигналами запросил «Вы кто?» Не получив ответа, он осветил британцев прожектором и лишь в 3:31 открыл огонь из 127-мм орудий. Поскольку японцы отвернули влево, а британцы вправо, к этому моменту расстояние между кораблями увеличилось до 20 каб. «Сираюки» успел сделать по «Вампиру» 18 выстрелов, после чего на нём выбило предохранители главного распределительного щита, и корабль на несколько минут остался без электричества.

В свою очередь, Моран приказал ставить дымовую завесу, открыть огонь и полным ходом в 28 узлов стал уходить на юго-восток. Когда «Сираюки» смог продолжить стрельбу, ближайшим к нему оказался концевой «Тэнет» — он сильно отстал от «Вампира» и отчаянно маневрировал, чтобы сбить врагу прицел. Всего «Сираюки» выпустил по британскому эсминцу 82 снаряда с дистанции около 15 каб. В 3:38 к нему с дистанции в 20 каб присоединился шедший следом «Югири». Японцы подсвечивали противника, в то время как британские эсминцы прожекторов не открывали и целились по прожекторам противника. Снаряды «Вампира» ложились с недолётом, а уйдя вперёд, он мог действовать только двумя концевыми орудиями.

Гибель «Тэнета»

По каким-то причинам «Тэнет» открыл огонь с запозданием и успел сделать всего три залпа из своих 102-мм орудий, прежде чем вражеский снаряд угодил в его машинное отделение с левого борта. Увы, эсминец не имел эшелонированной силовой установки, поэтому последствия всего одного 127-мм попадания оказались катастрофическими. Взрывом были повреждены как основной, так и вспомогательный паропроводы. На «Тэнете» вышел из строя генератор, погас свет, остановились вспомогательные механизмы. Эсминец накренился на правый борт, в 3:45 на японских кораблях отметили, что противник сбавил ход. Тем временем «Вампир» ушёл далеко вперёд, не попытавшись оказать какой-либо помощи своему напарнику — впрочем, вряд ли он мог что-то сделать. Моран в своём отчёте указывал, что его напарник накренился и окутался «огромным облаком чёрного дыма».

«Югири» связался по радио с флагманским крейсером «Сендай» и сообщил, что обнаружены два эсминца противника. Вскоре после этого к стрельбе присоединился «Сендай» с его 140-мм орудиями, а чуть позже — «Фубуки», «Асагири» и тральщик W-1. Не совсем ясно, по кому они стреляли: коммандер Моран докладывал, что по нему, а также друг в друга. Однако «Вампир» не получил ни одного попадания, хотя японцы выпустили в общей сложности 469 снарядов.

Несчастному «Тэнету» пришлось гораздо хуже — в 4:15 он затонул. «Сираюки» поднял из воды офицера и 30 матросов и утром доставил их в Эндау, где передал армейским службам. Дальнейшая судьба этих людей неизвестна до сих пор. Из плена вернулся только торпедист суб-лейтенант Ричард Генри Данжер — он был ранен и оставлен на «Сираюки». 11 человек погибло на корабле, 67 моряков во главе с командиром эсминца Уильямом Дэвисом смогли добраться до берега. Большинство из них (свыше 50 человек) несколькими группами смогло добраться до Сингапура.

Итоги боя

«Вампир» никто не преследовал, и 27 января в 10 утра он вернулся в Сингапур. Несмотря на неутешительный исход боя, коммандер Моран составил о нём воодушевляющий доклад. Он считал, что добился как минимум двух попаданий в противника 102-мм снарядами, а японцы беспорядочной стрельбой причинили себе ещё большие потери и вообще плохо действуют в ночных боях. В дальнейшем этот доклад послужил причиной недооценки противника британскими моряками.

28 января «Вампир» покинул Сингапур вместе с конвоем, уйдя в Батавию, а затем в Коломбо на острове Цейлон. Он был потоплен утром 9 апреля 1942 года японскими палубными пикировщиками в 80 милях от Тринкомали. Коммандер Моран погиб вместе со своим кораблём.

Интересен дальнейший боевой путь командира 3-й флотилии эсминцев Хасимото Синтаро. В дальнейшем его флотилия участвовала в операциях против Голландской Ост-Индии, в июне 1942 года входила в состав 1-го флота адмирала Ямамото в сражении при Мидуэе. С августа до конца ноября 1942 года Хасимото активно участвовал в рейсах «Токийского экспресса» на Гуадалканал, а в январе 1943 года его эсминцы эвакуировали с Гуадалканала остатки японских войск. Таким образом, опыт, полученный адмиралом в сражении у Эндау, не пропал даром. С марта по октябрь 1943 года Хасимото служил начальником торпедной школы, в ноябре 1943 года был назначен командиром 5-й дивизии крейсеров, а через год (15 октября 1944 года) — произведен в вице-адмиралы. Дивизия действовала у берегов Малайи, Хасимото держал флаг на тяжёлом крейсере «Хагуро» и вместе с ним погиб 16 мая 1945 года в Бенгальском заливе, пытаясь доставить снабжение японскому гарнизону Андаманских островов.

Бой у Эндау остался в тени последующих событий войны на Тихом океане. Между тем, он имел два важных последствия. Во-первых, успешная высадка подкреплений в Эндау обеспечила японцам быстрое продвижение вперёд: 30 и 31 января британские войска оставили Малайю и отошли на остров Сингапур. Во-вторых, тяжёлые потери самолётов в безуспешных попытках атаковать конвой у Эндау привели к решению британского командования прекратить воздушную войну за Малайю. 30 января, спустя четыре дня после высадки в Эндау, все самолёты из Сингапура (кроме 10 «Харрикейнов») были выведены на аэродромы Голландской Ост-Индии.

Японский эсминец-робот

С такой заметки следует начать обзор японских эсминцев «Мурасамэ» и их близких родственников — «Таканами».

Одно из самых многочисленных семейств ракетных эсминцев общим числом 14 единиц.

9 «дождей» и 5 «волн». Такая поэзия обыгрывается в их названиях.

Это не просто лирика. «Мурасамэ» — первый в мире корабль, оснащенный радаром с активной фазированной решеткой (АФАР).

Японцы крайне неохотно делятся информацией о своей боевой технике. Поэтому мы всегда так неожиданно узнаем о реальных достижениях и возможностях их ВМС.

В официальных пресс-релизах «Мурасамэ» скромно именуют эскортными эсминцами общего назначения. Указывая в новой строке, что благодаря весьма совершенному облику и универсальному оружию корабли данного типа играют важную роль при проведении морских операций.

Проект эсминца был утвержден в 1991 году. Головной «Мурасамэ» был заложен в 1993 г. и введен в боевой состав в 1996.

Параллельно в Японии велось строительство крупных (9500-тонных) эсминцев «Конго» с системой «Иджис». Меньший и слабее вооруженный «Мурасамэ» выглядел на их фоне очевидным шагом назад.

Но японцы видели ситуацию иначе.

Им предоставили первоочередной доступ к лучшим технологиям; они — единственный союзник, которого американцы воспринимали всерьез.

В результате японский эсминец с «Иджисом» оказался заложен раньше, чем первый «Арли Берк» успел вступить в строй.

Но японцы не оставляли намерений строить корабли по собственным проектам, конструкция которых содержала не только современные решения, но и учитывала все особенности и предпочтения японских ВМС.

Промышленность была не в состоянии создать собственный эсминец, превосходивший лицензионный проект в тех аспектах, где раскрывался потенциал «Иджиса». Да и задачи такой в то время не стояло. Все необходимое для постройки эсминцев ПРО уже имелось в наличии. С использованием полученных технологий на верфях Сасебо, Майдзуру и Йокосуки были оперативно заложены четыре 9500-тонных «Конго», получивших свое название отнюдь не в честь африканского государства.

Следующим потребовался универсальный боевой корабль для решения задач, для которых крупный эсминец с «Иджисом» был явно избыточен (пример — противолодочная оборона). «Национальный» эсминец, который мог стать испытательным стендом для отработки всех тенденций, концептов и решений, свойственных кораблестроению 1990-х гг.

Кинжал и длинное копье

Из связки флагманского «Конго» и «эскортного» эсминца «Мурасамэ» предполагалось сформировать боевые группы, в которых флагман, предназначенный для боя на дальних дистанциях (ПВО-ПРО), прикрывало соединение эсминцев, чья вооружение было «заточено» под ближний бой.

На самом деле концепция не нова. Японский морской пароль во все времена звучал одинаково: «восемь-восемь».

В начале 1920-х годов это означало намерение иметь флот из 8 линкоров и 8 линейных крейсеров. В итоге счет 8 : 8 в пользу японских ВМС. План осуществить не удалось.

В 1970-1980-е «восемь-восемь» стало означать восемь боевых групп, состоявших из восьми кораблей. Типовой состав: вертолетоносец ПЛО, пара эсминцев ПВО и 5 «обычных» эсминцев. На практике выглядело достаточно примитивно. Япония в то время не обладала морскими вооружениями требуемого уровня.

В 1990-е годы состав боевых групп сменился на «Иджис» в охранении меньших эсминцев, построенных по собственным японским проектам.

«Национальные» проекты по изощренности своей конструкций не уступали своим «импортным» собратьям.

Сэнсэй «Мурасамэ» выглядит современно даже сейчас, а 30 лет назад это был гламур высоких технологий.

Японские кораблестроители одними из первых реализовали компоновку с подпалубным размещением вооружения и использовали дизайн с наклонными поверхностями надстройки, для снижения радиолокационной заметности кораблей.

Родовой приметой эсминцев стала не самая обычная кормовая оконечность. Японцы не терпят прямых линий! Она называется Oranda-zaka, «дом на склоне». Цель — повысить безопасность взлетно-посадочных операций. Все, что расположено на корме и не является вертолетной площадкой, в том месте идет под откос. Во избежание касания лопастями винта швартовых устройств или ограждения верхней палубы.

Внешне эсминец производит хорошее впечатление. Каждый его элемент выполнен с особым вниманием. Но его настоящие воинские качества скрыты глубоко внутри.

В начале 90-х гг. на основе компонентов зарубежного производства японцам удалось создать собственную БИУС, связавшую воедино все боевые посты корабля. На Западе такие системы получили обозначение «C4I» (по первым буквам: «командование», «контроль», «коммуникации», «компьютеры» и «интеллект»). Если говорить в более широком смысле, эсминцы типа «Мурасамэ» были одними из первых во всем мире, кто получил боевую информационную систему такого уровня.

Что касается снижения заметности, то наклонные поверхности надстроек, несомненно, придают «Мурасамэ» современный вид. Что касается реальной пользы, то главным радиоконтрастным элементом японских эсминцев была и остается массивная фок-мачта, представляющая металлическую ферменную конструкцию, обвешанную антенными устройствами.

Массивность — дань японским представлениям, согласно которым конструкция должна выдерживать штормовые условия северных широт.

Что касается потребности в самой мачте, то во времена создания «Мурасамэ» японцы еще не имели собственного радара с неподвижными антеннами (ФАР), вмонтированными в стены надстройки. Подобная система FCS-3 будет представлена только в 2007 году.

FCS-3 — это европейское обозначение. Оригинальное японское название произнести невозможно. FCS-3 всего лишь значит «fire control system», третья по счету японская разработка в данной области, о которой что-либо известно.

Что касается «Мурасамэ», их система управления огнем известна как FCS-2.

Еще одна ремарка будет посвящена подпалубному размещению вооружения. Ракетный боезапас «Мурасамэ» действительно размещен в индивидуальных ячейках УВП, подразумевающих их нахождение под палубой. Но есть один нюанс. 16 УВП кормовой установки размещены НАД палубой. Как? Самым очевидным образом: поставлены в виде бокса. Но зачем? Очевидно, не хватило подпалубных объемов. Да, это выглядит очень странно (честно говоря, это выглядит крайне подозрительно). Единственный в мире современный проект с подобным размещением оружия. Помнятся истории из прошлого, когда наши восточные соседи неожиданно для всех меняли состав вооружения кораблей с «мирного варианта» на «военный», ошарашивая своей ловкостью противника. Что-то с «Мурасамэ» нечисто…

По технической части «Мурасамэ» является таким же «импортным», как и его собрат «Конго». Но если «Конго» — копия зарубежного проекта, то «Проливной дождь» содержит лишь отдельные узлы иностранного происхождения. Которые подобраны в соответствии с японскими представлениями о прекрасном.

Комбинированная силовая установка эсминца, имеющая схему COGAG, состоит из четырех газовых турбин: пары американских GE LM2500 и пары Rolls-Royce Spray — британское наследие.

Разумеется, из Англии привезли только техническую документацию. Промышленные корпорации «Исикавадзима» и «Кавасаки» еще в 1970-е гг. освоили лицензионное производство газотурбинных силовых установок, необходимых для военных кораблей.

Зато много чего привезли из США. Например, ракетное вооружение — вертикальные пусковые установки (4 модуля, 32 ячейки). И к ним в придачу — консоли управления оружием. Боевой информационный центр «Мурасамэ» был создан по образу и подобию БИЦ Иджис-эсминца. Были скопированы средства РЭБ (комплекс SLQ-32). Закуплены «Фаланксы» и торпеды.

Скопировать не удалось только корабельный радар с технологией АФАР ввиду отсутствия где-либо в мире подобных устройств в 1996 году.

Одной из ключевых особенностей эсминца стала его автоматизация.

Несмотря на наличие на борту «Мурасамэ» полного спектра вооружений и средств для противодействия надводным, подводным и воздушным угрозам, численность его экипажа, по открытым источникам, составляет всего 165 человек.

Если приведенные цифры — правда, то японский эсминец был абсолютным лидером по автоматизации среди кораблей своей эпохи. В 1990-е годы такую численность экипажа имели только самые примитивные фрегаты, вдвое уступавшие «Мурасамэ» по размерам и имевшие значительно более сжатый состав вооружения (пример: французский «Лафайет» — экипаж 160 чел.).

Раз уж зашла речь о размерах… По современным представлениям водоизмещение «Мурасамэ» находится где-то на верхней границе для класса «фрегат» и на нижней планке для класса «эсминец». 6200 тонн полного водоизмещения при длине корпуса 151 метр.

Типичные размеры для корабля океанской зоны. Будет не совсем корректно называть их скромными «рабочими лошадками» флота.

С учетом всех затраченных на них сил и высокого уровня технического исполнения на момент появления это были настоящие «скакуны».

Всего планировалось построить 14 подобных эсминцев, но построили только 9. Нет, остальные не были «сдвинуты вправо» и затем вычеркнуты из списков в пользу «оптимизации» бюджета.

Их достроили в 2000-2006 гг. по улучшенному проекту «Таканами».

«Высокая волна» является практически полными аналогом «Проливного дождя». Одни и те же размеры. Один и тот же силуэт — с плавно изогнутым полубаком и площадкой Oranda-zaka в кормовой части. Такой же формы надстройка и массивная мачта, в передней части которой установлен радар с АФАР. Идентичная силовая установка и практически неизменный состав вооружения.

Снаружи отличить «Мурасамэ» и «Таканами» под силу, наверное, только увлеченным моделистам.

Главным изменением стал отказ от размещения части УВП на палубе, в средней части корпуса. Все 32 ракетные шахты «Таканами» поместились в носовой части, перед надстройкой.

А что же осталось на месте «бокса»? Ничего. Пустая коробка. Здесь мы не станем делать далеко идущих выводов, но по всему «Таканами» (как и «Мурасамэ», у которого в носовой части всего 16 УВП) недогружены и имеют зарезервированные объемы для увеличения ракетного боекомплекта или установки боевых модулей.

Еще одно изменение — увеличение калибра универсальной артустановки с 76 до 127 мм. Впрочем, для современного корабля это имеет весьма немного значения.

Остальной состав вооружения прежний, соответствует «Мурасамэ».

Два основных поисковых радара, две РЛС управления зенитным огнем, подкильный гидролокатор и буксируемая низкочастотная антенна.

32 пусковые ячейки: источники называют 16 противолодочных ракет и 64 зенитные ракеты ESSM. От 4 до 8 противокорабельных ракет «Тип 90». Пара «Фаланксов». Малогабаритные торпеды. Вертолет.

Разумеется, когда перед нами серия из 14 кораблей, строившихся на протяжении 13 лет, то ни о какой полной унификации не может идти речи. Особенно это касается боевой информационной системы и средств управления огнем — самых сложных элементов корабля; произведенные в них изменения могут считаться чуть ли не созданием нового проекта.

Первые три и два последних «Таканами» имеют заметные различия по составу элементов БИУС. В этом смысле первые представители имеют больше сходства с «Мурасамэ». В свою очередь, два последних, «Зыбь» и «Прохладная волна», также различаются между собой.

2050 год уже ближе, чем 1990-й

«Мурасамэ»/«Таканами» для японцев — не прошлый, а позапрошлый век.

В 2010-х гг. наши восточные соседи «налепили» еще 6 весьма самобытных эсминцев нового поколения, которыми удивили всех. Чего стоит их радиолокационный комплекс, состоящий из восьми АФАР!

Шесть многоцелевых эсминцев, не считая «беркообразных» флагманов и эсминцев-вертолетоносцев.

Далее начинается такой расчет — в следующем году в состав ВМС самообороны Японии будет принят последний, восьмой эсминец-флагман — «Хагуро». И на этом 30-летнюю амбициозную программу «восемь-восемь» можно считать завершенной.

Будущее японского флота скрыто пеленой параноидальной секретности. Известно лишь, что в целом концепция боевых групп останется прежней. Но последующее поколение эсминцев получит совершенно другой облик и новую компоновку. Подробности? От японцев не дождетесь.

Впрочем, 2050 год уже ближе, чем 1990-й. Поэтому весьма скоро подробности станут известны. Когда случайно удастся заснять корпуса строящихся эсминцев в высокой степени готовности.

Что же касается последствий для России от этого безудержного японского милитаризма… Если когда-нибудь нашему ВМФ придется схлестнуться с этой армадой, не хотелось бы, чтобы вновь звучали слова командира ЭБР «Император Александр III»: «За одно я ручаюсь: мы умрем, но не сдадимся…» (эпизод на прощальном банкете из легендарной книги А. Новикова-Прибоя).

Первый ночной бой японских эсминцев

Бой у Эндау 26-27 января 1942 года остался в тени последующих сражений на Тихом океане и сегодня известен мало. Вдобавок японские эсминцы стали в нём не атакующей, а обороняющейся стороной и показали себя далеко не лучшим образом, хотя в итоге всё равно победили британцев. Впрочем, уже в этом бою проявились все характерные особенности ночных торпедно-артиллерийских схваток, которые спустя всего полгода развернутся на Соломоновых островах.

Конвой в Эндау

К 40-м годам восточное побережье Малайи оставалось диким и малонаселённым. Здесь было мало дорог и портов, поэтому после захвата Кота-Бару весь декабрь 1941 года японское продвижение осуществлялось крайне медленно. Лишь 31 декабря отряд генерал-майора Такуми занял Куантан, крупнейший порт на восточном побережье Малайи. 3 января британцы эвакуировали расположенный неподалёку аэродром. Следующим пунктом был небольшой мелководный порт Эндау, лежащий в 120 км южнее Куантана. 21 января отряд Такуми захватил его, однако далее продвинуться не смог, встретив у Мерсинга сопротивление превосходящей его по численности 8-й австралийской дивизии.

Японское командование решило усилить отряд Такуми, а чтобы избежать долгого марша по суше — направить суда с подкреплениями сразу в Эндау. Для этого были выделены два транспорта из состава конвоя с частями 18-й пехотной дивизии, вышедшего с острова Хайнань в Сингору 20 января.

24 января конвой достиг Сингоры и Патани, часть транспортов осталась здесь для разгрузки, а другая часть пошла далее к Куантану, где разгрузилась 26 января. Транспорты «Кансай-мару» и «Канберра-мару» отправились в Эндау. В частности, на них находились подразделения 96-го аэродромного батальона, предназначенные для оборудования аэродромов в Каханге и Клуанге после их захвата. По некоторым данным, перед высадкой в Эндау рано утром 26 января транспорты выгрузили часть войск и оборудования на островах Анамбас для создания здесь гидроаэродрома. Первоначально предполагалась высадка десанта прямо в Мерсинге, но затем от этого рискованного замысла отказались.

Эндау находился в устье одноимённой реки в непосредственной близости к британским базам: от Сингапура до него было 150 км по прямой, а по морю — около 120 морских миль или 4 часа пути для эсминца полным ходом. Поэтому транспортам было придано сильное охранение: 3-я эскадра эсминцев контр-адмирала Хасимото Синтаро в составе лёгкого крейсера «Сендай» и шести однотипных эскадренных миноносцев («Фубуки», «Хацуюки», «Сираюки», «Асагири», «Амагири» и «Югири») из 11-го и 20-го дивизионов.

Японское командование было обеспокоено действиями в этом районе голландских подлодок, поэтому в состав конвоя включили несколько противолодочных судов: пять эскадренных тральщиков типа W-1 из 1-го дивизиона тральщиков, три охотника за подлодками типа Ch-4 (Ch-7, Ch-8 и Ch-9) из 11-го дивизиона охотников и четыре патрульных катера, имена которых неизвестны.

Безуспешные атаки с воздуха

Утром 26 января японское соединение было обнаружено двумя патрульными австралийскими «Гудзонами» в 20 милях севернее Эндау. Правда, пилоты не смогли доложить о противнике по радио, и информация поступила к Малайскому командованию с опозданием на полтора часа, когда самолёты вернулись в Сингапур. Торпедоносцы 36-й и 100-й эскадрилий Королевских ВВС получили приказ атаковать японские суда.

Из-за того, что пилоты отдыхали после ночного патрулирования, самолёты вылетели с запозданием и появились в районе Эндау лишь к 15 часам, когда транспорты уже завершили выгрузку войск и разгружали оборудование, стоя на якорях в 2-3 милях от берега. Зато для атаки удалось собрать достаточно мощную группировку: 12 торпедоносцев-бипланов «Уайлдбист» из 100-й эскадрильи, а также 9 «Гудзонов» из 1-й и 8-й австралийских эскадрилий с истребительным эскортом из 12 «Буффало» и 9 «Харрикейнов», только что начавших прибывать в Сингапур.

Разгрузку транспортов прикрывали 20 японских истребителей — 19 старых Ki-27 из 1-й и 11-й эскадрилий и один Ki-44. Несмотря на численное и качественное превосходство британских истребителей, японцам удалось сбить пять «Уайлдбистов», потеряв только один Ki-27; в числе прочих погиб командир 100-й эскадрильи торпедоносцев.

Вторая атака последовала в 17:30. Теперь в ней участвовали 9 «Уайлдбистов» и 3 более современных торпедоносца «Альбакор», в основном из 36-й эскадрильи. Увы, сопровождение из 7 «Харрикейнов» и 4 «Буффало» умудрилось потерять свои бомбардировщики, поэтому японцы устроили настоящую бойню: десять Ki-27 и два Ki-44 сбили пять «Уайлдбистов» и два «Альбакора», а также один подоспевший «Харрикейн». Тем не менее, до наступления темноты японские корабли возле Эндау были ещё раз атакованы шестью «Гудзонами» из 62-й эскадрильи Королевских ВВС из Палембанга. На этот раз бомбардировщики шли без сопровождения, два из них были сбиты японскими Ki-27. Наконец, поздно вечером для атаки Эндау из Палембанга поднялись пять «Бленхеймов» американской 27-й эскадрильи, но до цели они не дошли, вернувшись назад из-за наступления темноты.

В итоге за 26 января из 71 британского самолёта (39 бомбардировщиков и 32 истребителя), участвовавшего в атаках, было потеряно 15 машин — 12 торпедоносцев, 2 бомбардировщика и истребитель. По другой версии, потери составили 18 машин — 11 «Уайлдбистов», 2 «Альбакора», 2 «Гудзона», 2 «Харрикейна» и один «Буффало». Ещё какое-то количество самолётов было повреждено. В свою очередь, английские и австралийские пилоты доложили о 13 уверенно сбитых самолётах противника и ещё нескольких, уничтоженных предположительно. В действительности японцы потеряли только один самолёт. Всего погибло 35 британских лётчиков, и было ранено не менее 9, ещё четверо попали в плен (двоих из них японцы впоследствии казнили). Из 72 лётчиков 36-й и 100-й эскадрилий торпедоносцев, участвовавших в атаках, 27 погибли и 2 попали в плен. После этой бойни командование британской авиацией в Малайе решило отказаться от дневных воздушных атак.

Результат налётов оказался удручающе ничтожен: хотя пилоты доложили об 11 попаданиях в крейсер и транспорты, в действительности «Сендай» остался невредим, а на транспортах погибло 9, и было ранено 18 человек (в основном от пулемётного обстрела и осколков упавших в воду бомб). Несколько солдат было ранено на плавсредствах, с помощью которых производилась выгрузка.

Два эсминца

Британское командование решило использовать против японского конвоя не только авиацию. В тот же день 26 января, в 16:30 по приказу командующего британскими военно-морскими силами в Малайе контр-адмирала Эрнеста Спунера из Сингапура вышли два самых крупных из оставшихся здесь кораблей — старые эсминцы «Вампир» и «Тэнет» под общим руководством коммандера Уильяма Томаса Морана. 24 января корабли вернулись сюда после сопровождения конвоя MS.2A из залива Ратаи.

«Вампир», построенный в 1917 году, из двух штатных 533-мм торпедных аппаратов имел всего один (трёхтрубный). «Тэнет» вступил в строй на два года позже, но имел лишь два двухтрубных 533-мм аппарата. Табличная скорость кораблей составляла 34-36 узлов, однако по результатам испытаний конца 30-х годов «Вампир» мог развивать не более 28,7 узла.

Первоначально эскорт японского конвоя оценивался британцами в 12 эсминцев, однако около 23 часов Моран получил сообщение (основанное на неверной информации от пилотов), что высадку охраняют всего два эсминца. В свою очередь, японское командование считало, что в Сингапуре находятся два британских лёгких крейсера и опасалось их появления. Поэтому северо-восточнее Эндау были развёрнуты силы прикрытия контр-адмирала Куриты Такео, одновременно обеспечивавшие безопасность высадки на островах Анамбас: тяжёлые крейсера «Кумано» и «Судзуя», лёгкий крейсер «Юра», а также эсминцы «Аянами», «Исонами» и «Сикинами».

Британские эсминцы двигались со скоростью 12 узлов, чтобы прибыть к Эндау вскоре после захода луны. «Тэнет» шёл в 2 каб позади флагмана. Коммандер Моран провёл свои корабли вдоль берега, между мелководьем и британскими минными полями, оставив справа архипелаг Сери-Буат. Далее минные поля кончались — здесь Моран повернул мористее и начал поиск противника на подходах к Эндау.

Был второй час ночи, ярко светила луна. Не найдя никого в море, в 1:51 Моран увеличил ход до 15 узлов и развернулся на запад, к Эндау, стараясь держаться так, чтобы его корабли находились на фоне большого острова Пуло-Тиоман.

Поиски в темноте

В 2:37 с флагманского «Вампира» справа по курсу обнаружили вражеский эсминец (вероятно, это был «Амагири»). Моран решил не открывать огня и двинулся дальше, рассчитывая найти транспорты противника. Японцы его не заметили, однако в 2:40 «Вампир» в темноте едва не столкнулся с другим японским судном — это был тральщик W-4, внешне очень похожий на миноносец. Моран решил, что обнаружен, приказал увеличить ход до 25 узлов, развернулся влево и выпустил две торпеды с пистолетной дистанции в 3,5 каб. Увы, он умудрился промахнуться и позднее доложил, что одна торпеда прошла на расстоянии 15-20 ярдов перед носом вражеского корабля, а другая — под ним.

Для японского тральщика появление двух кораблей противника стало полной неожиданностью, и он дал сигнал о случившемся с некоторым запозданием. Тем временем Моран вернулся на прежний курс, снова снизил скорость до 15 узлов, пытаясь отыскать японские транспорты ближе к берегу. Никого не найдя, через полчаса он повернул на север, чтобы не попасть на мелководье. В 3:13 британские эсминцы снова увеличили ход до 25 узлов, а затем повернули обратно на юго-восток, взяв курс 110º.

Через пять минут с «Вампира» внезапно обнаружили слева по носу японский эсминец, а одновременно слева и сзади — ещё один. Это были «Сираюки» и «Югири», шедшие тем же курсом. Коммандер Моран фонарём приказал «Тэнету» атаковать, слегка довернул вправо и выпустил по врагу последнюю оставшуюся торпеду. Вслед за ним четыре торпеды выпустил «Тэнет». Несмотря на то, что до противника было всего 7,5 каб, все пять торпед прошли мимо: как раз в этот момент «Сираюки» отвернул влево.

Для «Сираюки» встреча стала неожиданностью. Японский эсминец световыми сигналами запросил «Вы кто?» Не получив ответа, он осветил британцев прожектором и лишь в 3:31 открыл огонь из 127-мм орудий. Поскольку японцы отвернули влево, а британцы вправо, к этому моменту расстояние между кораблями увеличилось до 20 каб. «Сираюки» успел сделать по «Вампиру» 18 выстрелов, после чего на нём выбило предохранители главного распределительного щита, и корабль на несколько минут остался без электричества.

В свою очередь, Моран приказал ставить дымовую завесу, открыть огонь и полным ходом в 28 узлов стал уходить на юго-восток. Когда «Сираюки» смог продолжить стрельбу, ближайшим к нему оказался концевой «Тэнет» — он сильно отстал от «Вампира» и отчаянно маневрировал, чтобы сбить врагу прицел. Всего «Сираюки» выпустил по британскому эсминцу 82 снаряда с дистанции около 15 каб. В 3:38 к нему с дистанции в 20 каб присоединился шедший следом «Югири». Японцы подсвечивали противника, в то время как британские эсминцы прожекторов не открывали и целились по прожекторам противника. Снаряды «Вампира» ложились с недолётом, а уйдя вперёд, он мог действовать только двумя концевыми орудиями.

Гибель «Тэнета»

По каким-то причинам «Тэнет» открыл огонь с запозданием и успел сделать всего три залпа из своих 102-мм орудий, прежде чем вражеский снаряд угодил в его машинное отделение с левого борта. Увы, эсминец не имел эшелонированной силовой установки, поэтому последствия всего одного 127-мм попадания оказались катастрофическими. Взрывом были повреждены как основной, так и вспомогательный паропроводы. На «Тэнете» вышел из строя генератор, погас свет, остановились вспомогательные механизмы. Эсминец накренился на правый борт, в 3:45 на японских кораблях отметили, что противник сбавил ход. Тем временем «Вампир» ушёл далеко вперёд, не попытавшись оказать какой-либо помощи своему напарнику — впрочем, вряд ли он мог что-то сделать. Моран в своём отчёте указывал, что его напарник накренился и окутался «огромным облаком чёрного дыма».

«Югири» связался по радио с флагманским крейсером «Сендай» и сообщил, что обнаружены два эсминца противника. Вскоре после этого к стрельбе присоединился «Сендай» с его 140-мм орудиями, а чуть позже — «Фубуки», «Асагири» и тральщик W-1. Не совсем ясно, по кому они стреляли: коммандер Моран докладывал, что по нему, а также друг в друга. Однако «Вампир» не получил ни одного попадания, хотя японцы выпустили в общей сложности 469 снарядов.

Несчастному «Тэнету» пришлось гораздо хуже — в 4:15 он затонул. «Сираюки» поднял из воды офицера и 30 матросов и утром доставил их в Эндау, где передал армейским службам. Дальнейшая судьба этих людей неизвестна до сих пор. Из плена вернулся только торпедист суб-лейтенант Ричард Генри Данжер — он был ранен и оставлен на «Сираюки». 11 человек погибло на корабле, 67 моряков во главе с командиром эсминца Уильямом Дэвисом смогли добраться до берега. Большинство из них (свыше 50 человек) несколькими группами смогло добраться до Сингапура.

Итоги боя

«Вампир» никто не преследовал, и 27 января в 10 утра он вернулся в Сингапур. Несмотря на неутешительный исход боя, коммандер Моран составил о нём воодушевляющий доклад. Он считал, что добился как минимум двух попаданий в противника 102-мм снарядами, а японцы беспорядочной стрельбой причинили себе ещё большие потери и вообще плохо действуют в ночных боях. В дальнейшем этот доклад послужил причиной недооценки противника британскими моряками.

28 января «Вампир» покинул Сингапур вместе с конвоем, уйдя в Батавию, а затем в Коломбо на острове Цейлон. Он был потоплен утром 9 апреля 1942 года японскими палубными пикировщиками в 80 милях от Тринкомали. Коммандер Моран погиб вместе со своим кораблём.

Интересен дальнейший боевой путь командира 3-й флотилии эсминцев Хасимото Синтаро. В дальнейшем его флотилия участвовала в операциях против Голландской Ост-Индии, в июне 1942 года входила в состав 1-го флота адмирала Ямамото в сражении при Мидуэе. С августа до конца ноября 1942 года Хасимото активно участвовал в рейсах «Токийского экспресса» на Гуадалканал, а в январе 1943 года его эсминцы эвакуировали с Гуадалканала остатки японских войск. Таким образом, опыт, полученный адмиралом в сражении у Эндау, не пропал даром. С марта по октябрь 1943 года Хасимото служил начальником торпедной школы, в ноябре 1943 года был назначен командиром 5-й дивизии крейсеров, а через год (15 октября 1944 года) — произведен в вице-адмиралы. Дивизия действовала у берегов Малайи, Хасимото держал флаг на тяжёлом крейсере «Хагуро» и вместе с ним погиб 16 мая 1945 года в Бенгальском заливе, пытаясь доставить снабжение японскому гарнизону Андаманских островов.

Бой у Эндау остался в тени последующих событий войны на Тихом океане. Между тем, он имел два важных последствия. Во-первых, успешная высадка подкреплений в Эндау обеспечила японцам быстрое продвижение вперёд: 30 и 31 января британские войска оставили Малайю и отошли на остров Сингапур. Во-вторых, тяжёлые потери самолётов в безуспешных попытках атаковать конвой у Эндау привели к решению британского командования прекратить воздушную войну за Малайю. 30 января, спустя четыре дня после высадки в Эндау, все самолёты из Сингапура (кроме 10 «Харрикейнов») были выведены на аэродромы Голландской Ост-Индии.

Японский эсминец-робот

С такой заметки следует начать обзор японских эсминцев «Мурасамэ» и их близких родственников — «Таканами».

Одно из самых многочисленных семейств ракетных эсминцев общим числом 14 единиц.

9 «дождей» и 5 «волн». Такая поэзия обыгрывается в их названиях.

Это не просто лирика. «Мурасамэ» — первый в мире корабль, оснащенный радаром с активной фазированной решеткой (АФАР).

Японцы крайне неохотно делятся информацией о своей боевой технике. Поэтому мы всегда так неожиданно узнаем о реальных достижениях и возможностях их ВМС.

В официальных пресс-релизах «Мурасамэ» скромно именуют эскортными эсминцами общего назначения. Указывая в новой строке, что благодаря весьма совершенному облику и универсальному оружию корабли данного типа играют важную роль при проведении морских операций.

Проект эсминца был утвержден в 1991 году. Головной «Мурасамэ» был заложен в 1993 г. и введен в боевой состав в 1996.

Параллельно в Японии велось строительство крупных (9500-тонных) эсминцев «Конго» с системой «Иджис». Меньший и слабее вооруженный «Мурасамэ» выглядел на их фоне очевидным шагом назад.

Но японцы видели ситуацию иначе.

Им предоставили первоочередной доступ к лучшим технологиям; они — единственный союзник, которого американцы воспринимали всерьез.

В результате японский эсминец с «Иджисом» оказался заложен раньше, чем первый «Арли Берк» успел вступить в строй.

Но японцы не оставляли намерений строить корабли по собственным проектам, конструкция которых содержала не только современные решения, но и учитывала все особенности и предпочтения японских ВМС.

Промышленность была не в состоянии создать собственный эсминец, превосходивший лицензионный проект в тех аспектах, где раскрывался потенциал «Иджиса». Да и задачи такой в то время не стояло. Все необходимое для постройки эсминцев ПРО уже имелось в наличии. С использованием полученных технологий на верфях Сасебо, Майдзуру и Йокосуки были оперативно заложены четыре 9500-тонных «Конго», получивших свое название отнюдь не в честь африканского государства.

Следующим потребовался универсальный боевой корабль для решения задач, для которых крупный эсминец с «Иджисом» был явно избыточен (пример — противолодочная оборона). «Национальный» эсминец, который мог стать испытательным стендом для отработки всех тенденций, концептов и решений, свойственных кораблестроению 1990-х гг.

Кинжал и длинное копье

Из связки флагманского «Конго» и «эскортного» эсминца «Мурасамэ» предполагалось сформировать боевые группы, в которых флагман, предназначенный для боя на дальних дистанциях (ПВО-ПРО), прикрывало соединение эсминцев, чья вооружение было «заточено» под ближний бой.

На самом деле концепция не нова. Японский морской пароль во все времена звучал одинаково: «восемь-восемь».

В начале 1920-х годов это означало намерение иметь флот из 8 линкоров и 8 линейных крейсеров. В итоге счет 8 : 8 в пользу японских ВМС. План осуществить не удалось.

В 1970-1980-е «восемь-восемь» стало означать восемь боевых групп, состоявших из восьми кораблей. Типовой состав: вертолетоносец ПЛО, пара эсминцев ПВО и 5 «обычных» эсминцев. На практике выглядело достаточно примитивно. Япония в то время не обладала морскими вооружениями требуемого уровня.

В 1990-е годы состав боевых групп сменился на «Иджис» в охранении меньших эсминцев, построенных по собственным японским проектам.

«Национальные» проекты по изощренности своей конструкций не уступали своим «импортным» собратьям.

Сэнсэй «Мурасамэ» выглядит современно даже сейчас, а 30 лет назад это был гламур высоких технологий.

Японские кораблестроители одними из первых реализовали компоновку с подпалубным размещением вооружения и использовали дизайн с наклонными поверхностями надстройки, для снижения радиолокационной заметности кораблей.

Родовой приметой эсминцев стала не самая обычная кормовая оконечность. Японцы не терпят прямых линий! Она называется Oranda-zaka, «дом на склоне». Цель — повысить безопасность взлетно-посадочных операций. Все, что расположено на корме и не является вертолетной площадкой, в том месте идет под откос. Во избежание касания лопастями винта швартовых устройств или ограждения верхней палубы.

Внешне эсминец производит хорошее впечатление. Каждый его элемент выполнен с особым вниманием. Но его настоящие воинские качества скрыты глубоко внутри.

В начале 90-х гг. на основе компонентов зарубежного производства японцам удалось создать собственную БИУС, связавшую воедино все боевые посты корабля. На Западе такие системы получили обозначение «C4I» (по первым буквам: «командование», «контроль», «коммуникации», «компьютеры» и «интеллект»). Если говорить в более широком смысле, эсминцы типа «Мурасамэ» были одними из первых во всем мире, кто получил боевую информационную систему такого уровня.

Что касается снижения заметности, то наклонные поверхности надстроек, несомненно, придают «Мурасамэ» современный вид. Что касается реальной пользы, то главным радиоконтрастным элементом японских эсминцев была и остается массивная фок-мачта, представляющая металлическую ферменную конструкцию, обвешанную антенными устройствами.

Массивность — дань японским представлениям, согласно которым конструкция должна выдерживать штормовые условия северных широт.

Что касается потребности в самой мачте, то во времена создания «Мурасамэ» японцы еще не имели собственного радара с неподвижными антеннами (ФАР), вмонтированными в стены надстройки. Подобная система FCS-3 будет представлена только в 2007 году.

FCS-3 — это европейское обозначение. Оригинальное японское название произнести невозможно. FCS-3 всего лишь значит «fire control system», третья по счету японская разработка в данной области, о которой что-либо известно.

Что касается «Мурасамэ», их система управления огнем известна как FCS-2.

Еще одна ремарка будет посвящена подпалубному размещению вооружения. Ракетный боезапас «Мурасамэ» действительно размещен в индивидуальных ячейках УВП, подразумевающих их нахождение под палубой. Но есть один нюанс. 16 УВП кормовой установки размещены НАД палубой. Как? Самым очевидным образом: поставлены в виде бокса. Но зачем? Очевидно, не хватило подпалубных объемов. Да, это выглядит очень странно (честно говоря, это выглядит крайне подозрительно). Единственный в мире современный проект с подобным размещением оружия. Помнятся истории из прошлого, когда наши восточные соседи неожиданно для всех меняли состав вооружения кораблей с «мирного варианта» на «военный», ошарашивая своей ловкостью противника. Что-то с «Мурасамэ» нечисто…

По технической части «Мурасамэ» является таким же «импортным», как и его собрат «Конго». Но если «Конго» — копия зарубежного проекта, то «Проливной дождь» содержит лишь отдельные узлы иностранного происхождения. Которые подобраны в соответствии с японскими представлениями о прекрасном.

Комбинированная силовая установка эсминца, имеющая схему COGAG, состоит из четырех газовых турбин: пары американских GE LM2500 и пары Rolls-Royce Spray — британское наследие.

Разумеется, из Англии привезли только техническую документацию. Промышленные корпорации «Исикавадзима» и «Кавасаки» еще в 1970-е гг. освоили лицензионное производство газотурбинных силовых установок, необходимых для военных кораблей.

Зато много чего привезли из США. Например, ракетное вооружение — вертикальные пусковые установки (4 модуля, 32 ячейки). И к ним в придачу — консоли управления оружием. Боевой информационный центр «Мурасамэ» был создан по образу и подобию БИЦ Иджис-эсминца. Были скопированы средства РЭБ (комплекс SLQ-32). Закуплены «Фаланксы» и торпеды.

Скопировать не удалось только корабельный радар с технологией АФАР ввиду отсутствия где-либо в мире подобных устройств в 1996 году.

Одной из ключевых особенностей эсминца стала его автоматизация.

Несмотря на наличие на борту «Мурасамэ» полного спектра вооружений и средств для противодействия надводным, подводным и воздушным угрозам, численность его экипажа, по открытым источникам, составляет всего 165 человек.

Если приведенные цифры — правда, то японский эсминец был абсолютным лидером по автоматизации среди кораблей своей эпохи. В 1990-е годы такую численность экипажа имели только самые примитивные фрегаты, вдвое уступавшие «Мурасамэ» по размерам и имевшие значительно более сжатый состав вооружения (пример: французский «Лафайет» — экипаж 160 чел.).

Раз уж зашла речь о размерах… По современным представлениям водоизмещение «Мурасамэ» находится где-то на верхней границе для класса «фрегат» и на нижней планке для класса «эсминец». 6200 тонн полного водоизмещения при длине корпуса 151 метр.

Типичные размеры для корабля океанской зоны. Будет не совсем корректно называть их скромными «рабочими лошадками» флота.

С учетом всех затраченных на них сил и высокого уровня технического исполнения на момент появления это были настоящие «скакуны».

Всего планировалось построить 14 подобных эсминцев, но построили только 9. Нет, остальные не были «сдвинуты вправо» и затем вычеркнуты из списков в пользу «оптимизации» бюджета.

Их достроили в 2000-2006 гг. по улучшенному проекту «Таканами».

«Высокая волна» является практически полными аналогом «Проливного дождя». Одни и те же размеры. Один и тот же силуэт — с плавно изогнутым полубаком и площадкой Oranda-zaka в кормовой части. Такой же формы надстройка и массивная мачта, в передней части которой установлен радар с АФАР. Идентичная силовая установка и практически неизменный состав вооружения.

Снаружи отличить «Мурасамэ» и «Таканами» под силу, наверное, только увлеченным моделистам.

Главным изменением стал отказ от размещения части УВП на палубе, в средней части корпуса. Все 32 ракетные шахты «Таканами» поместились в носовой части, перед надстройкой.

А что же осталось на месте «бокса»? Ничего. Пустая коробка. Здесь мы не станем делать далеко идущих выводов, но по всему «Таканами» (как и «Мурасамэ», у которого в носовой части всего 16 УВП) недогружены и имеют зарезервированные объемы для увеличения ракетного боекомплекта или установки боевых модулей.

Еще одно изменение — увеличение калибра универсальной артустановки с 76 до 127 мм. Впрочем, для современного корабля это имеет весьма немного значения.

Остальной состав вооружения прежний, соответствует «Мурасамэ».

Два основных поисковых радара, две РЛС управления зенитным огнем, подкильный гидролокатор и буксируемая низкочастотная антенна.

32 пусковые ячейки: источники называют 16 противолодочных ракет и 64 зенитные ракеты ESSM. От 4 до 8 противокорабельных ракет «Тип 90». Пара «Фаланксов». Малогабаритные торпеды. Вертолет.

Разумеется, когда перед нами серия из 14 кораблей, строившихся на протяжении 13 лет, то ни о какой полной унификации не может идти речи. Особенно это касается боевой информационной системы и средств управления огнем — самых сложных элементов корабля; произведенные в них изменения могут считаться чуть ли не созданием нового проекта.

Первые три и два последних «Таканами» имеют заметные различия по составу элементов БИУС. В этом смысле первые представители имеют больше сходства с «Мурасамэ». В свою очередь, два последних, «Зыбь» и «Прохладная волна», также различаются между собой.

2050 год уже ближе, чем 1990-й

«Мурасамэ»/«Таканами» для японцев — не прошлый, а позапрошлый век.

В 2010-х гг. наши восточные соседи «налепили» еще 6 весьма самобытных эсминцев нового поколения, которыми удивили всех. Чего стоит их радиолокационный комплекс, состоящий из восьми АФАР!

Шесть многоцелевых эсминцев, не считая «беркообразных» флагманов и эсминцев-вертолетоносцев.

Далее начинается такой расчет — в следующем году в состав ВМС самообороны Японии будет принят последний, восьмой эсминец-флагман — «Хагуро». И на этом 30-летнюю амбициозную программу «восемь-восемь» можно считать завершенной.

Будущее японского флота скрыто пеленой параноидальной секретности. Известно лишь, что в целом концепция боевых групп останется прежней. Но последующее поколение эсминцев получит совершенно другой облик и новую компоновку. Подробности? От японцев не дождетесь.

Впрочем, 2050 год уже ближе, чем 1990-й. Поэтому весьма скоро подробности станут известны. Когда случайно удастся заснять корпуса строящихся эсминцев в высокой степени готовности.

Что же касается последствий для России от этого безудержного японского милитаризма… Если когда-нибудь нашему ВМФ придется схлестнуться с этой армадой, не хотелось бы, чтобы вновь звучали слова командира ЭБР «Император Александр III»: «За одно я ручаюсь: мы умрем, но не сдадимся…» (эпизод на прощальном банкете из легендарной книги А. Новикова-Прибоя).