Как побороть страх перед лапароскопией — курортология

Можешь не верить, но полностью устранить все свои страхи не только возможно, а совершенно достижимо. Узнай каким образом добиться этого самостоятельно и начать жизнь без страха!

Примерами фобий могут быть: Попытки избежать фобии только усиливаю страх, который испытывает человек. Социальное тревожное расстройство может проявляться как крайняя степень застенчивости, робости. Наиболее распространенным типом Социофобии есть страх выступлений перед публикой. Что позволяет значительно сократить длительность лечения.

Приём первый: программируем себя на успех!

Ничто так не успокаивает ум, как уверенность в своих силах и непоколебимая вера в успешный исход дела. Чтобы усмирить «боящийся» выступления ум необходимо переключить его на позитивную волну. Достигается это с помощью словесных формул или так называемых аффирмаций. Они представляют собой короткие (лучше протяженностью не более одного предложения), составленные из простых понятных вам слов утверждения, которые содержат положительные образы и установки. Важно, чтобы аффирмации были в настоящем времени, содержали уже ожидаемый позитивный результат и носили утвердительный характер (без частицы «не», которая, как известно, нашим подсознанием просто игнорируется).

Например: «Во время исполнения я чувствую себя уверенно и спокойно!» (плохо: «Я не боюсь выступать на концерте»); «Я играю перед публикой легко и радостно!» (плохо: «Я не стесняюсь выступать перед публикой»); «Я великолепно играю на гитаре!» (плохо: «Я неплохо играю на гитаре»); «Выступление придаёт мне много сил и радости!» и т.д.

Чтобы запрограммировать себя на успех вам надо составить свои аффирмации, еще лучше записать их в блокнот или для удобства на отдельном листике. Пусть их будет не очень много, 3-5 штук, но это будут именно ваши заветные установки. Повторять аффирмации надо как можно чаще (особенно в день выступления), так как при многократном повторении происходит закрепление требуемого образа или установки на подсознательном уровне. Советую произносить свои аффирмации как вслух, так и про себя (мысленно). Можно даже пропевать или прослушивать на плейере, предварительно начитав своим голосом. Хорошо также многократно просматривать уже написанные на листике аффирмации или по многу раз их переписывать в тетради.

Степень влияний команды

Очень важно понимать, что команда имеет огромное значение для игрока. Будь то тренер или родитель, они тоже должны уметь справиться со стрессом и не показывать спортсмену своё волнение. Нужно уметь подобрать правильные слова поддержки, вселяющие в игрока уверенность и спокойствие. Опять же, тут многое зависит от игрока. Кому-то нужны долгие разговоры с тренером перед матчем, а кто-то от них начинает волноваться больше, кому-то нравится проводить время перед матчем в кругу команды, а кому-то больше нравится находиться наедине со своими мыслями в раздевалке. Но команда должна точно знать, что требуется конкретному игроку и сделать все зависящее от них, чтобы теннисист был в зоне комфорта (насколько это возможно) перед выходом на корт.

Не стоит приставать к игроку с вопросами или бесчисленными ценными указаниями перед самым стартом. Лучше всего оставить его в покое и быть готовыми ему помочь, в случае если она ему понадобится.

В любом случае, есть ли команда у игрока или он выступает самостоятельно, он сам должен знать, какие вещи помогают справиться ему со стрессом. Многие слушают перед матчем музыку и находят в ней силы и позитивный настрой на матч, кто-то наоборот хочет тишины и ему больше подходит прогулка в ближайшем парке, чтобы сконцентрироваться на предстоящем матче, кому-то помогает непринужденная беседа на отвлеченные темы, кто-то любит почитать или сыграть партию в шахматы, чтобы уйти мыслями от матча и сохранить как можно больше энергии. Работа спортсмена заключается в том, чтобы достаточно изучить себя и знать какой тип разминки ему подходит при сильном волнении. Большое значение имеет и день/вечер накануне матча. Очень важен сон. Спортсмен должен хорошо спать накануне матча. Но бывает так, что предстартовое волнение начинается уже с вечера и получается, что спортсмен не спит и толком не восстанавливается к утру. Для того чтобы справиться с волнением вечером и заснуть, существуют специальные упражнения и медитация, которые помогают расслабиться. Также очень важно иметь четкий план действий в день матча, который позволит избежать спешки или ненужной суеты. Все необходимые действия на стадионе должны выполнятся четко и заранее. Наблюдая за топ игроками на крупных турнирах, я заметила, что большинство любят приезжать на стадион за 3-4 часа до матча, в том случае если время матча точно известно. Ведь необходимо провести разминку в зале, забрать ракетки у стрингера (обычно теннисисты с вечера оставляют ракетки на перетяжку), потом размяться на корте, переодеться, затейпироваться при необходимости у физиотерапевта, перекусить, поговорить с тренером. Чем качественней и спокойнее проходят все эти мероприятия перед матчем, тем спокойнее себя чувствует игрок.

Поэтому топовые игроки возят с собой такое большое количество людей с собой, каждый из которых старается сделать этот процесс максимально эффективным и комфортным для игрока.

Игроки, выступающие самостоятельно должны сами спланировать все эти действия и привести себя в боевое состояние.

Ну а во время матча по новичкам очень хорошо видно насколько сильно они волнуются в отличие от опытных игроков, которые умеют хорошо скрывать и преодолевать волнение. Они не суетятся, не торопятся, а четко выполняют те действия, которые помогают им быстрее войти в игру. Они стараются вести себя уверенно и спокойно, тем самым показывая сопернику, что они находятся в стандартной для себя ситуации и все держат под контролем. Также большое значение имеет настрой/план на игру, разработанный вместе с тренером до матча.

Намного легче совладать с волнением когда игрок выходя на корт знает, что он будет делать, за счёт каких своих действий он будет ставить соперника в сложные ситуации, какая у него цель в этом матче и что можно ждать от соперника.

В таком случае, даже при сильном волнении игрок будет сконцентрирован на конкретных действиях, которые он должен выполнить, а не на эмоциях и переживаниях. Этим и отличаются лучшие теннисисты планеты, они очень редко отходят от своего плана на матч, от выбранной тактики и в самых сложных ситуациях все таки делают то, что нужно делать для победы, а не то что кажется легче и проще. Выходя на корт неподготовленным, то есть без плана на игру, намного легче поддаться волнению и впасть в панику, которая неминуемо приведёт к отрицательному результату.

Управляем эмоциями

Прием №5. Позитивная фраза.

Окей, блоха спрыгнула с тебя, но сидит перед тобой на столе и посылает тебе энергию отрицательных мыслей, зная, что еще с детства тебя цепляли эти слова: «Я не справлюсь! Не смогу! Опозорюсь». Увы и ах, скольким эти внутренние фразочки-паразиты портили жизнь! Предлагаем освободить место для новых мыслей. Что если их переделать с точностью до наоборот?

У меня все получится!

Харизматичный оратор – это я!(как себя не похвалить?)

У всех получается. Я что, рыжий?(тереблю конкурентную жилку)

Соберись, тряпка!(можно и пожестче)

Все будут мне аплодировать!

Смелым судьба помогает.

Счастье всегда на стороне отважного.

Строчки из песен:

Я пью до дна за тех, кто в море! За тех, кого любит волна! Затех, комуповезет!

We are the champions, my friend!

Такие внутренние фразы стоит прокручивать в голове перед выступлением, перед выходом на сцену и даже во время него. Название аффирмация как нельзя лучше отражает суть приема: toaffirm по-английски означает «утверждать». Эти позитивные утверждающие фразы помогут вам настроиться на волну успеха и выступить блестяще! Создайте копилку лучших для себя!

Прием №6. Позитивный жест.

В паре с внутренней фразой, которая помогает вам справиться с волнением, с трудными ситуациями при выступлении (сложный вопрос, трудные слушатели в аудитории и др.) под ручку ходит так называемый заводящий или позитивный жест.

Вспомните, как радостно вы всплескиваете руками при виде давно знакомого человека (хлопок)! Как смачно фиксируете: «Йес!», когда что-то удалось на славу (рука согнута в локте и резко отводится вниз и назад). Как потираете руки от удовольствия, предвкушая нечто вкусненькое!

Наше тело помнит приятные моменты, связанные с этими и десятком других жестов! Наше тело словно форма для эмоций, которые мы можем вызволить в нужный момент, использовав те или иные заводящие жесты!

Вот некоторые идеи подобных.

Рубануть рукой воздух как шашкой.

Зафиксировать руки в районе груди с крепко сжатыми кулачками (На счастье, мол).

криком «Ххха!» выбросить руку вперед, затем вторую – и почередовать так несколько раз.

Приосаньтесь, наденьте т.н. «корсет уверенности»: распрямите плечи, голову поднимите вверх, на лице улыбка. Постойте так несколько минут. И в бой!

Настроиться на положительные эмоции можно также с помощью мимики.

Среди лучших даосских техник встречается очень простое и действенное упражнение: «Смеющийся цигун»: начните улыбаться себе в зеркале (минимум минута), затем рассмейтесь весело (даже если не хочется), усильте смех, позвольте ему быть утрированным (минут 5), закончите упражнение на легкой улыбке, которая теперь не сойдет с вашего лица до конца дня!

Конечно, скажет читатель, вам-то легко, у вас вон какой опыт выступлений. А мне-то чего смеяться? Но с чего-то стоит начать, например, с улыбки! Эта техника как минимум принесет вам хорошее настроение, как максимум – блестящее выступление.

Однажды в аэропорту ко мне подошел мужчина и сказал, что всю дорогу наблюдает за моими эмоциями. Он был поражен тем, что я все время приветливо улыбаюсь. «Буду брать с вас пример!» — буркнул он, расплылся в бодрой улыбище и был таков. Меня задумало над тем, что я даже не контролирую процесс – хорошее настроение приходит с каждым новым днем. И, конечно, с каждым новым публичным выступлением!

Прием № 8. Перепиши сценарий в +

Я вышел на сцену. Все в удивлении осмотрели мой внешний вид. Критически прикинув, что костюм на мне из коллекции прошлого сезона, к тому же не самой дорогой. Скептически прищурили глаза. Начали перешептываться, когда я произнес первую фразу. Кто-то явно зевал, кто-то откровенно болтал по телефону, кто-то выкрикивал грубости из зала. В середине выступления мне стали задавать сбивающие с толку вопросы, неуместные и невнятно сформулированные, а затем и вовсе гуськом потянулись из зала разочарованные…

Неприятно? Так зачем рисовать в голове самые худшие сценарии выступления? Ой, все будет плохо, текст забуду, бумаги растеряю, на вопросы не отвечу!

Наилучшим образом помогают снять волнение именно позитивные сценарии. И мы снова осваиваем технику «перевертыша» с ног на голову.

Теперь будем рисовать только радужные картинки:

Я вышел на сцену. Все аплодировали мне. Глаза их сияли. Слушатели внимали, затаив дыхание. Я отвечал на вопросы с блеском, давая много полезной информации даже для профессионалов. По залу пробежал шепоток восхищения, когда я закончил выступление и подвел итоги. Ура! Блеск! У меня все получилось!

Стоит обратить внимание на то, что приведенные здесь сценарии описаны как случившееся. Можно проговаривать в настоящем (Я выхожу на сцену…) и будущем (Я выйду на сцену…), но эффект от того, что вы просто бесстрастно фиксируете будущий успех как свершившийся факт – неизмеримо выше! Прорисовав подобный позитивный сценарий, вы тем самым уже запускаете механизм успешного публичного выступления. И делаете первый шаг на сцену.

Прием № 9. Смени фокус внимания

Что делать, если волнение не отпускает в самом начале выступления или презентации? Смотришь на зал – и встречаешься взглядом с тем самым «трудным» слушателем, которому все равно. Позевывает, смотрит на часы, руки скрестил на груди… Неопытные ораторы продолжают смотреть именно на это лицо, высасывающее из них энергию.

Секрет прост: смести взгляд на тех, кто в данный момент позитивно настроен, кивает, улыбается, поддерживает. Может быть, это друзья, знакомые или просто те люди, с которыми вы успели переговорить ДО начала выступления.

Несколько минут – и весь зал у твоих ног. Истинно так. Недаром говорится: «Чаще смотрите в глаза людей, которые вам дороги. В них вы найдете ответ». Опытный оратор ищет ответ в глазах благодарных слушателей.

Прием 10. Измени значимость.

Мы боимся публики, ибо: «Они такие крутые (профессионалы, богатые, опытные и т.д.)».

Мы боимся выходить на публику, ибо: «У меня мало опыта, я знаю меньше них, я такой маленький человек перед этими великими людьми».

Мы боимся самого выступления, ибо: «Это тааааааакое важное-важное-важное-важное-важное-важное событие для меня!». Точно.

И на тройной замок значимости запираем всяческую возможность успешно, достойно и с кайфом выступить на сцене. Почему? Потому как завышаем значимость события , значимость слушателей и занижаем свою.

Прием осуществляется в три простых шага: повысить свою значимость, понизить значимость аудитории, понизить значимость события.

Кем я могу себя представить? Произнесите внутри себя фразу: «я захожу в зал – и ВСЕ меня слушают ооочень внимательно!» А теперь загадайте загадку: «Кто я в этом случае?» Да-да, полезно представить себя… королевой английской, принцем Уэльским, президентом в конце концов. А может Терминатором или Бэтменом? Неважно кем – главная идея: я важнее!

Кем я могу представить публику? Внутренняя фраза-тест: «Они такие милые, родные». Загадка-вызов: «Кто они?» Скорее всего дети. В 100% случаев на всех проводимых мной тренингах люди дают этот вариант. Дети любят слушать. Внимать. Интересоваться. Смеяться легко и непринужденно. В каждом из нас, самом серьезном и бизнесовом, лощеном и дорогом, упитанном или стройном – живет ребенок! Используем этот образ и впредь не будем бояться публики!

И о событии: вы знаете, что солнце светит счастливым. Но оно также БЕСПРЕСТАННО светит и тем, кто что-то не доделал, что-то провалил, не очень хорошо выступил. Оглянитесь вокруг: что страшного произойдет, если вы выступите из рук вон? Кто-то умрет? Отощает? Одичает? Погаснет это страстное до жизни солнце? Нет же. Так не бойтесь идти вперед, предварительно снизив значимость, и быть довольным собой и жизнью!

Когда меня вопрошают о роде занятий, мой ответ всегда таков: «Я помогаю людям получать удовольствие…» Пауза тянется секунды три. Фраза интригует и вызывает интерес, после чего я скромно добавляю «…на сцене».

Поэтому наша с вами задача, Мастер, подковать блоху. Обуздать свой страх. И наконец ПОЛУЧАТЬ КАЙФ НА СЦЕНЕ.

Почему мы боимся умереть? Рассуждают ученые, активисты, священник и адепт Death Positivity

Есть ли загробная жизнь? Что мы почувствуем в момент смерти? И нормально ли планировать собственные похороны? «Афиша Daily» присмотрелась к главным страхам, связанным со смертью, вместе с психотерапевтом, биологом, антропологом, художницей, онковыздоравливающей, активисткой и священником.

Смерть в психологии

Страх смерти и конечность — одна из базовых основ психотерапии. Всего их четыре — несовершенство мира, одиночество, страх смерти и отсутствие глобального смысла. Сейчас это не основная тема обращений клиентов, но обычно количество панических атак и обращений, связанных со страхом смерти, увеличивается после террористических актов и громких смертей молодых знаменитостей.

В психологии страх смерти — это комплекс тревожных переживаний о собственной конечности или о конечности близких людей, направленный на сохранение. Люди боятся умереть, потому что этот страх необходим для выживания. Назвать это «просто инстинктом», наверное, невозможно, но в целом большей части живых организмов свойственно избегать неприятных и опасных воздействий. Это позволяет им дольше оставаться живыми.

Как формируется страх смерти

Сначала ребенок не знает, что умрет. Его базовый страх — это страх сепарации, потери заботливого взрослого рядом. Когда к ребенку долго никто не подходит, он пугается и кричит, потому что это сильное переживание.

Затем ребенок узнает, что его родители старше него, что однажды они умрут. Культура сообщает ребенку об этом через сказки, где есть мачехи, убитые отцы или братья. Затем он видит трупики на улицах — мертвые бабочки, убитые комары. Иногда дети встречаются со смертью домашних питомцев, голубей или дворовых котят. Так ребенок постепенно узнает, что он и сам смертен. Обычно это сильное переживание, которое происходит в возрасте 4–5 лет. Большая часть детей реагирует на это негативно: они сообщают, что не умрут никогда, запрещают своим родителям умирать. Но постепенно привыкают.

Переживание утраты

В каждой культуре есть свои способы обращения со смертью, даже в России у разных национальностей и в разных регионах отношение к ней очень разное. Если говорить о российской системе, которая охватывает большую часть людей, то похороны, а затем поминки на 9 дней, 40 дней и год соответствуют нормальным стадиям проживания горя и завершения траура. Так и должно быть.

В Чехии есть Костница — церковь, украшенная гербами и люстрами из костей людей, погибших во время чумы. Скорее всего, так люди переживали травму потери большого количества близких, родных и соседей. Разумеется, это требовало некоторого особого отношения к происходящему, но больше или меньше они боялись смерти, чем мы сейчас, — трудный вопрос. Иногда, чтобы справиться с чем-то, ты должен подойти к этому поближе. А иногда отойти подальше — это индивидуальный выбор.

Когда страх становится патологией

О патологии можно говорить, когда страх начинает мешать жить и совершать повседневные действия. Если человек ничем не болен, ему ничто не угрожает, он достаточно молод и при этом постоянно думает о смерти, скорее всего, произошла какая-то травма и он приближается к фобии.

Фобию характеризуют навязчивые мысли или действия, которые не приносят успокоения: например, если человек прошел базовые обследования, ему все говорят, что он здоров, а он все равно боится умереть от неизвестной болезни. Или не может подходить к пешеходному переходу. Или испытывает трудности со сном. Если прямой угрозы нет, а есть сильный страх и переживания, необходимо обратиться к доктору за противотревожными препаратами и к психологу для оказания терапевтической помощи. Страху противостоит рациональное мышление — тревога гасится только работой лобных долей, поэтому разборы травм снижают уровень тревоги. Но только при условии, что нет никаких нарушений в головном мозге.

Страх смерти как эволюционный механизм

С точки зрения эволюционной биологии механизмы, которые предохраняют нас от того, чтобы наносить себе увечья, важны для выживания и передачи генов потомкам. Допустим, среди людей распространена боязнь высоты, ведь если ты видишь перед собой пропасть, тебе лучше перестать двигаться в сторону этой пропасти. Эта особенность встречается даже в детском возрасте — она помогает людям не упасть с высоты, выжить, достичь репродуктивного возраста и оставить потомство.

В разных культурах присутствует разное отношение к смерти, разные представления о том, что это такое. Есть люди, которые, прекрасно отдавая себе отчет в том, что смерть — это конец, утверждают, что их вполне устраивает уже тот факт, что они вообще пожили. Например, Ричард Докинз говорит, что невероятно счастлив, что ему вообще удосужилось родиться, ведь многим потенциальным людям даже этого не удалось сделать.

Вечный вопрос — что первично в человеке: социальное или биологическое. И одно, и другое важно. Что-то заложено природой, что-то формируется в зависимости от того, как человек развивается в обществе. Социальное накладывается на биологическое, но базовые страхи перед конкретными угрозами, которые могут привести к смерти, присутствуют в нас с самого раннего возраста. Сюда можно отнести реальные сиюминутные угрозы в виде хищников, темноты, чего-то горячего, острого, высокого.

Формирование ошибочных страхов

Страхи, которые возникают у человека не в раннем детстве, а чуть позднее, становятся следствием способности мозга формировать ассоциации, строить причинно-следственные связи. Грубо говоря, человек подвергся определенному стимулу и в результате оказался в состоянии, когда врожденные детекторы ему сигнализируют, что он поступил неправильно. Ему может быть больно или холодно, он может испытывать страх. Когда человек оказывается в состоянии стресса, его мозг автоматически пытается, проанализировав предыдущий опыт, понять, что привело к этой плачевной ситуации.

Во многих случаях это очень важный механизм, помогающий нам обучаться и выявлять реальные и потенциальные угрозы, которые сложно было заранее предвидеть тысячу лет назад, когда эволюционировали наши предки. Но с другой стороны, у этого механизма бывают сбои. Иногда люди формируют страхи перед чем-то, что на самом деле никакой угрозы не несет. Страх формируется просто потому, что так совпало: черный кот перебежал дорогу и после этого случилось какое-то несчастье — человек находит здесь взаимосвязь и начинает бояться черных котов, перебегающих дорогу.

Это пример магического мышления — неправильно построенной причинно-следственной связи. Но наш мозг эволюционно способен строить разные причинно-следственные связи — как правильные, так и в некоторых случаях неправильные. Поэтому он способен как формировать адекватные связи между реальной опасностью и возможными последствиями от этой опасности, так и вымышленные страхи — когда что-то в действительности совершенно не опасно.

Русская и американская смерть

Последние два века смерть в России да и во всем мире — вопрос не традиции и религии, а исключительно тех услуг и товаров, которые предлагают похоронные агентства. Предложения эти основываются на том, какие нормативно-правовые ограничения существуют в обществе и какая похоронная инфраструктура доступна людям. Например, в Америке имеются все возможности для создания частной инфраструктуры и поэтому появляются похоронные дома, где есть комнаты бальзамации, комнаты прощания, катафалки и даже кладбища и крематории в рамках одного похоронного кластера. Это очень быстро приводит к фетишизации мертвого тела, так как похоронные директора имеют над ним полный контроль, а с помощью разветвленной инфраструктуры могут предлагать все новые и новые услуги.

Отличительная особенность России в том, что частную инфраструктуру создавать нельзя, регулирования нет. При этом государственная похоронная инфраструктура не работает и не развивается, ровно как и другая инфраструктура: дороги, дома, ЖКХ. Именно это и определяет специфику той самой «русской смерти», которую многие улавливают как особую мрачную эстетику. Многие видят здесь некую эсхатологию, упадничество. На самом деле это обыкновенная бесхозность, которая вообще характерна для стран третьего мира, где отсутствует восприятие инфраструктуры как воплощения идеи «общего блага».

Похоронная сфера изначально убыточна, так как величина спроса постоянна, а конкуренция высокая. При этом прибыль размывается между десятками агентов, включенных в процесс организации похорон. Похоронная индустрия может функционировать, только если есть высокая маржинальность за счет продажи сопутствующих товаров и искусственного завышения цен на продукцию. Так индустрия функционирует везде — именно об этом я пишу в своей книге «Рождение и смерть похоронной индустрии: От средневековых погостов до цифрового бессмертия».

Несмотря на то, как далеко шагнули наука и новые технологии, какие колоссальные возможности открылись в медицине, подавляющее число людей в мире верят в загробную жизнь, существование рая и ада. Казалось бы, мы живем в современном секуляризованном мире — но люди верят в спиритические вещи. Это и в Америке, и в России. Единственная разница в том, что там смерть — это более спецификализированный процесс. Там невозможно умирать, чтобы никто об этом не знал и государство никак не было вовлечено в этот процесс. В России же умирание и смерть — вещи, к которым государство относится очень просто: «Не нагружаете нас этой социальной проблемой — ну и хорошо, главное отметить, что пенсию больше не надо платить».

В своей книге я пишу обо всех этих вещах вроде «позитивного отношения» к смерти, которое является новым трендом в похоронной индустрии, — то есть активного вовлечения покупателей в процесс исполнения заказа. Это и экопохороны, и DIY-похороны (DIY-культура — Do It Yourself или «сделай сам». — Прим. ред.), и акцент на мемориализацию и «дизайнерские» похороны, как подобие организации свадеб. Подобные новые практики вырастают не из того, что люди неожиданно захотели каким-то уникальным образом показать свое позитивное отношение к смерти, а из переосмысления того, что вообще такое человек, что такое жизнь и что такое смерть человека — главным образом из-за изменения отношения к телу и телесности. Это видно на фоне серьезных конфликтов, с одной стороны, вокруг феминизма, сексуальности, боди-позитива, боди-шейминга и, с другой — вокруг фитнес-индустрии, спорта, пластических операций. Это ведет к тому, что привычная целостность тела и необходимость его сохранения не связывается с личностью. В результате происходит отказ от традиционного погребения и всех сопутствующих аксессуаров. Поэтому, например, кремация становится абсолютным трендом на Западе.

Избирательная табуированность

Я противник всей этой истории про «табуированность смерти». С точки зрения критического подхода к знанию, к интерпретациям, то, что тема смерти табуирована, — абсолютно пустое высказывание, которое не находит себе никакого подтверждения. Очень удобно, когда ты, например, психоаналитик, рассуждать, что все вырастает из двух вещей: или из секса, или из страха смерти. И очень легко все вокруг именно этим объяснять: «У вас проблемы на работе? Это детская травма на фоне сексуальности и смерти». Получается всеобъемлющая теория, которая на все всегда дает свой ответ. Я не спорю, что эти темы крайне широки и находят проявление практически в любых областях, но концепция страха смерти как некой врожденной константы сильно ограничивает нас в познании.

Разговоры о табуированности очень избирательные. Когда мне кто-то задает вопрос, не табуирована ли у нас тема смерти, я отвечаю: зайдите в любой православный храм — и вы увидите кучу мертвых, буквально засушенных тел (имеются в виду мощи святых. — Прим. ред.) — это табуированность смерти? Или возьмите самый крутой перформанс последних лет, когда привезли мощи Николая Чудотворца и миллионы людей стояли в километровых очередях, чтобы поцеловать сушеное мертвое тело. Или смотрим фильм и видим убийства, кровь, разорванные мертвые тела — это табуированность смерти? Только когда мы говорим о родном покойнике, у нас возникают какие-то сложности. Я думаю, это просто специфика разговора и совершенно не показатель табуированности.

Не нужно путать табуированность темы (как запрет) и отсутствие разговора (языка и умения говорить) о личном опыте. Мы здесь похожи на немого человека, который, может быть, и хочет говорить, но не может, потому что не обучен или не имеет возможности.

Сам факт, что эта тема сейчас поднимается, говорит о том, что ее готовы обсуждать. Другой вопрос, что в советской и постсоветской культуре нет языка, на котором можно поговорить о смерти и умирании. Его достаточно тяжело вырабатывать.

При этом я уверен, что большинство людей сейчас в той или иной степени готовы обсуждать смерть. Конечно, не так прямо: «Эй, чувак, ты скоро откинешь копыта, давай обсудим, как это будет». Очевидно, это немножко некорректно, ведь не всем нравится об этом говорить за чашкой кофе. Но мы знаем различные истории, когда люди обсуждают, сидя на кухне, кому достанется квартира после смерти бабушки. И такой разговор о смерти почему-то достаточно популярен, он не вызывает отторжения. А если просто поговорить о смерти бабушки, убрав из разговора квартиру, уже окажется, что об этом говорить нельзя. От смерти не убежать — нужно учиться говорить о самом важном.

Приём пятый: растворяемся в объятиях!

Пожалуй, самый приятный и доступный приём снятия мандража. Давно доказано, что во время объятия с любимым, родным и дорогим тебе человеком организмом выделяется большое количество эндорфинов (гормонов радости и счастья), снижается уровень тревожности. Во время объятий чувствуешь себя защищенным, любимым и значимым. Учёные утверждают, что каждому человек для выживания просто необходимы 4 объятия в день, а для того чтобы иметь хорошее самочувствие нужно не менее 7-8 объятий в день. Так что обнимайтесь с любящими вас людьми как можно чаще, особенно перед концертом.

Молодой актёр написал киносценарий и принёс его одному из голливудских кинобоссов. Читая своё произведение, автор от волнения ужасно запинался и заикался.

– Окей, я беру этот сценарий, – пропел важным голосом босс.

– Не понимаю, – сказал режиссёр, – что вам в нём понравилось?

– Но ведь это же гениально! Все до единого персонажа заикаются!

Выступает скрипач. Волнуетс, ошибается, забывает текст. С трудом доиграв до конца, уходит со сцены и со вздохом говорит:

Что может влиять на степень волнения спортсмена?

Степень волнения может быть сильнее, если игрок выступает после долгой паузы в турнирах; после перерыва в соревновательной деятельности из-за травмы; если турнир проходит на не самом удобном для игрока покрытии; если играть нужно против неудобного для себя соперника; если предыдущие турниры закончились чередой поражений и так далее. Все эти и многие другие факторы могут влиять на предстартовое волнение теннисиста, но чем лучше его психологическая подготовка, тем меньше их влияние на спортсмена.

Если игрок работает над своей психологической подготовкой и развивается в этом направлении, то со временем он сможет концентрироваться только на “здесь и сейчас” и на том, как он будет действовать в конкретных ситуациях.

Если у игрока есть тренер и команда, то они должны помочь ему справиться с лишними эмоциями и организовать процесс разминки так, чтобы игрок перед выходом на корт был в хорошем эмоциональном состоянии, то есть был расслабленным и в тоже время готовым к старту. Роль команды и тренера в ходе подготовки к матчу сложно переоценить, но все же основная работа ложится на игрока, который должен понимать какой тип разминки ему подходит при сильном волнении и какие его действия помогут преодолеть мандраж. В основном, при сильном волнении тренеры советуют использовать более интенсивную разминку, при которой спортсмен как бы “выгоняет” из себя стресс движениями, но такая разминка не всем подходит. Некоторых игроков она наоборот может перевозбудить. К тому же теннисисты люди суеверные и любящие ритуалы, поэтому для многих лучшей разминкой является та, которую они делают каждый день перед тренировкой. Такая “ритуальная” разминка даёт им чувство некоторой успокоенности и контроля процесса. Еще один тип разминки, который можно использовать направлен на отвлечения спортсмена от мыслей о матче. Такая разминка может включать игровые упражнения или просто новые разминочные элементы, которые переключат внимание игрока на некоторое время.

10 простых приемов для снижения волнения, или «Как мастер блоху подковал»

Живало-бывало, а и жил на белом свете Мастер. Какой такой? Мастер дела. Каково то дело было – не ведаем. Мноооого он знал – был настоящий умелец… Ах, да! Он работал в кузнице.

— Значит был кузнецом?

— Да! Слава шла по всей округе, мол, подковать может любую животину какую, даж блоху.

И собралась вкруг того Мастера толпа учеников: «Расскажи да расскажи, дяденька, как ты блоху подковал?!»

Приосанился Мастер гордо. Руки обтер тряпицей чумазой, обхватил рукой бороду и занял позицию поучателя. Обвел всех взглядом…. Увидел множество глаз, любопытных и просящих, интересующихся и пытательных… и оторопел слегка: сколько же вас! Вдохнул еще раз – воздуха не хватает. Желается сказать, да голос дрожит. Ноги будто ватными стали. Ответственность-то какая! Не дай Бог оплошать да не то рассказать! Потом ведь разнесут по всему белу свету.

СТОП! Дружище рассказчик, давай на время оставим бедного Мастера в покое и обратимся к слушателям…

Знакомая ситуация, не правда ли?

В своем деле мы с вами часто можем подковать любую блоху – но рассказать об этом на публике – Боже упаси! Пусть лучше идет кто-то другой.

Ага. И кто-то другой вместо вас стяжает славу, деньги, успех.

Не надоело? Пора подковать свой страх вместе с Мастером!

Почему мы боимся умереть? Рассуждают ученые, активисты, священник и адепт Death Positivity

Есть ли загробная жизнь? Что мы почувствуем в момент смерти? И нормально ли планировать собственные похороны? «Афиша Daily» присмотрелась к главным страхам, связанным со смертью, вместе с психотерапевтом, биологом, антропологом, художницей, онковыздоравливающей, активисткой и священником.

Смерть в психологии

Страх смерти и конечность — одна из базовых основ психотерапии. Всего их четыре — несовершенство мира, одиночество, страх смерти и отсутствие глобального смысла. Сейчас это не основная тема обращений клиентов, но обычно количество панических атак и обращений, связанных со страхом смерти, увеличивается после террористических актов и громких смертей молодых знаменитостей.

В психологии страх смерти — это комплекс тревожных переживаний о собственной конечности или о конечности близких людей, направленный на сохранение. Люди боятся умереть, потому что этот страх необходим для выживания. Назвать это «просто инстинктом», наверное, невозможно, но в целом большей части живых организмов свойственно избегать неприятных и опасных воздействий. Это позволяет им дольше оставаться живыми.

Как формируется страх смерти

Сначала ребенок не знает, что умрет. Его базовый страх — это страх сепарации, потери заботливого взрослого рядом. Когда к ребенку долго никто не подходит, он пугается и кричит, потому что это сильное переживание.

Затем ребенок узнает, что его родители старше него, что однажды они умрут. Культура сообщает ребенку об этом через сказки, где есть мачехи, убитые отцы или братья. Затем он видит трупики на улицах — мертвые бабочки, убитые комары. Иногда дети встречаются со смертью домашних питомцев, голубей или дворовых котят. Так ребенок постепенно узнает, что он и сам смертен. Обычно это сильное переживание, которое происходит в возрасте 4–5 лет. Большая часть детей реагирует на это негативно: они сообщают, что не умрут никогда, запрещают своим родителям умирать. Но постепенно привыкают.

Переживание утраты

В каждой культуре есть свои способы обращения со смертью, даже в России у разных национальностей и в разных регионах отношение к ней очень разное. Если говорить о российской системе, которая охватывает большую часть людей, то похороны, а затем поминки на 9 дней, 40 дней и год соответствуют нормальным стадиям проживания горя и завершения траура. Так и должно быть.

В Чехии есть Костница — церковь, украшенная гербами и люстрами из костей людей, погибших во время чумы. Скорее всего, так люди переживали травму потери большого количества близких, родных и соседей. Разумеется, это требовало некоторого особого отношения к происходящему, но больше или меньше они боялись смерти, чем мы сейчас, — трудный вопрос. Иногда, чтобы справиться с чем-то, ты должен подойти к этому поближе. А иногда отойти подальше — это индивидуальный выбор.

Когда страх становится патологией

О патологии можно говорить, когда страх начинает мешать жить и совершать повседневные действия. Если человек ничем не болен, ему ничто не угрожает, он достаточно молод и при этом постоянно думает о смерти, скорее всего, произошла какая-то травма и он приближается к фобии.

Фобию характеризуют навязчивые мысли или действия, которые не приносят успокоения: например, если человек прошел базовые обследования, ему все говорят, что он здоров, а он все равно боится умереть от неизвестной болезни. Или не может подходить к пешеходному переходу. Или испытывает трудности со сном. Если прямой угрозы нет, а есть сильный страх и переживания, необходимо обратиться к доктору за противотревожными препаратами и к психологу для оказания терапевтической помощи. Страху противостоит рациональное мышление — тревога гасится только работой лобных долей, поэтому разборы травм снижают уровень тревоги. Но только при условии, что нет никаких нарушений в головном мозге.

Страх смерти как эволюционный механизм

С точки зрения эволюционной биологии механизмы, которые предохраняют нас от того, чтобы наносить себе увечья, важны для выживания и передачи генов потомкам. Допустим, среди людей распространена боязнь высоты, ведь если ты видишь перед собой пропасть, тебе лучше перестать двигаться в сторону этой пропасти. Эта особенность встречается даже в детском возрасте — она помогает людям не упасть с высоты, выжить, достичь репродуктивного возраста и оставить потомство.

В разных культурах присутствует разное отношение к смерти, разные представления о том, что это такое. Есть люди, которые, прекрасно отдавая себе отчет в том, что смерть — это конец, утверждают, что их вполне устраивает уже тот факт, что они вообще пожили. Например, Ричард Докинз говорит, что невероятно счастлив, что ему вообще удосужилось родиться, ведь многим потенциальным людям даже этого не удалось сделать.

Вечный вопрос — что первично в человеке: социальное или биологическое. И одно, и другое важно. Что-то заложено природой, что-то формируется в зависимости от того, как человек развивается в обществе. Социальное накладывается на биологическое, но базовые страхи перед конкретными угрозами, которые могут привести к смерти, присутствуют в нас с самого раннего возраста. Сюда можно отнести реальные сиюминутные угрозы в виде хищников, темноты, чего-то горячего, острого, высокого.

Формирование ошибочных страхов

Страхи, которые возникают у человека не в раннем детстве, а чуть позднее, становятся следствием способности мозга формировать ассоциации, строить причинно-следственные связи. Грубо говоря, человек подвергся определенному стимулу и в результате оказался в состоянии, когда врожденные детекторы ему сигнализируют, что он поступил неправильно. Ему может быть больно или холодно, он может испытывать страх. Когда человек оказывается в состоянии стресса, его мозг автоматически пытается, проанализировав предыдущий опыт, понять, что привело к этой плачевной ситуации.

Во многих случаях это очень важный механизм, помогающий нам обучаться и выявлять реальные и потенциальные угрозы, которые сложно было заранее предвидеть тысячу лет назад, когда эволюционировали наши предки. Но с другой стороны, у этого механизма бывают сбои. Иногда люди формируют страхи перед чем-то, что на самом деле никакой угрозы не несет. Страх формируется просто потому, что так совпало: черный кот перебежал дорогу и после этого случилось какое-то несчастье — человек находит здесь взаимосвязь и начинает бояться черных котов, перебегающих дорогу.

Это пример магического мышления — неправильно построенной причинно-следственной связи. Но наш мозг эволюционно способен строить разные причинно-следственные связи — как правильные, так и в некоторых случаях неправильные. Поэтому он способен как формировать адекватные связи между реальной опасностью и возможными последствиями от этой опасности, так и вымышленные страхи — когда что-то в действительности совершенно не опасно.

Русская и американская смерть

Последние два века смерть в России да и во всем мире — вопрос не традиции и религии, а исключительно тех услуг и товаров, которые предлагают похоронные агентства. Предложения эти основываются на том, какие нормативно-правовые ограничения существуют в обществе и какая похоронная инфраструктура доступна людям. Например, в Америке имеются все возможности для создания частной инфраструктуры и поэтому появляются похоронные дома, где есть комнаты бальзамации, комнаты прощания, катафалки и даже кладбища и крематории в рамках одного похоронного кластера. Это очень быстро приводит к фетишизации мертвого тела, так как похоронные директора имеют над ним полный контроль, а с помощью разветвленной инфраструктуры могут предлагать все новые и новые услуги.

Отличительная особенность России в том, что частную инфраструктуру создавать нельзя, регулирования нет. При этом государственная похоронная инфраструктура не работает и не развивается, ровно как и другая инфраструктура: дороги, дома, ЖКХ. Именно это и определяет специфику той самой «русской смерти», которую многие улавливают как особую мрачную эстетику. Многие видят здесь некую эсхатологию, упадничество. На самом деле это обыкновенная бесхозность, которая вообще характерна для стран третьего мира, где отсутствует восприятие инфраструктуры как воплощения идеи «общего блага».

Похоронная сфера изначально убыточна, так как величина спроса постоянна, а конкуренция высокая. При этом прибыль размывается между десятками агентов, включенных в процесс организации похорон. Похоронная индустрия может функционировать, только если есть высокая маржинальность за счет продажи сопутствующих товаров и искусственного завышения цен на продукцию. Так индустрия функционирует везде — именно об этом я пишу в своей книге «Рождение и смерть похоронной индустрии: От средневековых погостов до цифрового бессмертия».

Несмотря на то, как далеко шагнули наука и новые технологии, какие колоссальные возможности открылись в медицине, подавляющее число людей в мире верят в загробную жизнь, существование рая и ада. Казалось бы, мы живем в современном секуляризованном мире — но люди верят в спиритические вещи. Это и в Америке, и в России. Единственная разница в том, что там смерть — это более спецификализированный процесс. Там невозможно умирать, чтобы никто об этом не знал и государство никак не было вовлечено в этот процесс. В России же умирание и смерть — вещи, к которым государство относится очень просто: «Не нагружаете нас этой социальной проблемой — ну и хорошо, главное отметить, что пенсию больше не надо платить».

В своей книге я пишу обо всех этих вещах вроде «позитивного отношения» к смерти, которое является новым трендом в похоронной индустрии, — то есть активного вовлечения покупателей в процесс исполнения заказа. Это и экопохороны, и DIY-похороны (DIY-культура — Do It Yourself или «сделай сам». — Прим. ред.), и акцент на мемориализацию и «дизайнерские» похороны, как подобие организации свадеб. Подобные новые практики вырастают не из того, что люди неожиданно захотели каким-то уникальным образом показать свое позитивное отношение к смерти, а из переосмысления того, что вообще такое человек, что такое жизнь и что такое смерть человека — главным образом из-за изменения отношения к телу и телесности. Это видно на фоне серьезных конфликтов, с одной стороны, вокруг феминизма, сексуальности, боди-позитива, боди-шейминга и, с другой — вокруг фитнес-индустрии, спорта, пластических операций. Это ведет к тому, что привычная целостность тела и необходимость его сохранения не связывается с личностью. В результате происходит отказ от традиционного погребения и всех сопутствующих аксессуаров. Поэтому, например, кремация становится абсолютным трендом на Западе.

Избирательная табуированность

Я противник всей этой истории про «табуированность смерти». С точки зрения критического подхода к знанию, к интерпретациям, то, что тема смерти табуирована, — абсолютно пустое высказывание, которое не находит себе никакого подтверждения. Очень удобно, когда ты, например, психоаналитик, рассуждать, что все вырастает из двух вещей: или из секса, или из страха смерти. И очень легко все вокруг именно этим объяснять: «У вас проблемы на работе? Это детская травма на фоне сексуальности и смерти». Получается всеобъемлющая теория, которая на все всегда дает свой ответ. Я не спорю, что эти темы крайне широки и находят проявление практически в любых областях, но концепция страха смерти как некой врожденной константы сильно ограничивает нас в познании.

Разговоры о табуированности очень избирательные. Когда мне кто-то задает вопрос, не табуирована ли у нас тема смерти, я отвечаю: зайдите в любой православный храм — и вы увидите кучу мертвых, буквально засушенных тел (имеются в виду мощи святых. — Прим. ред.) — это табуированность смерти? Или возьмите самый крутой перформанс последних лет, когда привезли мощи Николая Чудотворца и миллионы людей стояли в километровых очередях, чтобы поцеловать сушеное мертвое тело. Или смотрим фильм и видим убийства, кровь, разорванные мертвые тела — это табуированность смерти? Только когда мы говорим о родном покойнике, у нас возникают какие-то сложности. Я думаю, это просто специфика разговора и совершенно не показатель табуированности.

Не нужно путать табуированность темы (как запрет) и отсутствие разговора (языка и умения говорить) о личном опыте. Мы здесь похожи на немого человека, который, может быть, и хочет говорить, но не может, потому что не обучен или не имеет возможности.

Сам факт, что эта тема сейчас поднимается, говорит о том, что ее готовы обсуждать. Другой вопрос, что в советской и постсоветской культуре нет языка, на котором можно поговорить о смерти и умирании. Его достаточно тяжело вырабатывать.

При этом я уверен, что большинство людей сейчас в той или иной степени готовы обсуждать смерть. Конечно, не так прямо: «Эй, чувак, ты скоро откинешь копыта, давай обсудим, как это будет». Очевидно, это немножко некорректно, ведь не всем нравится об этом говорить за чашкой кофе. Но мы знаем различные истории, когда люди обсуждают, сидя на кухне, кому достанется квартира после смерти бабушки. И такой разговор о смерти почему-то достаточно популярен, он не вызывает отторжения. А если просто поговорить о смерти бабушки, убрав из разговора квартиру, уже окажется, что об этом говорить нельзя. От смерти не убежать — нужно учиться говорить о самом важном.